Вся эта конкурентная мышиная возня, все эти получения участков
под дачу, чтобы было как у людей, очереди за автомобилем с
последующими битвами и инфарктами инициировалось женщиной.
Мужику это все не нужно было.
Мужские ценности, интересы и глубинные инстинкты совершенно
другие. Мужские ценности — это война, борьба, открытие новых земель
и горизонтов, героизм, преодоление, победа над силами природы, над
врагом, над собой, над смертью, воля к жизни и вместе с тем воля к
смерти.
Вот и выходит, что мы уже пять десятков лет*(включая десятые и
двадцатые двадцать первого века) бежим изо всех сил от этой дикой и
неестественной для мужика идеи, пришедшей к нам с той стороны
земного шара, из-за океана, из Америки.
Уходим от нее в гаражи, в лес на охоту, на рыбалку, в горы или в
море, в геологические партии и научные экспедиции. В самом хреновом
случае на дно бутылки.
Некоторые даже полностью воплотили эти дом-лужайку-машину для
своих женщин и детей, но все равно в глубине души каждый мужик
знает — он рожден для другого.
***
— Ты хорошо себя чувствуешь, Бурцев?, — я приоткрыл глаза увидел
трясущего меня за плечо Латкина.
Я тут же схватил ружье, сел и направил на него ствол.
— Тихо, тихо, тихо. Здесь все свои, — он отскочил, поднял руки
вверх, так чтобы я видел, что у него нет оружия и стал медленно
отходить назад
— Кто свои?
— Ты не заболел, случаем? А то я сейчас такого наслушался, даже
не знаю, как это понимать.
Видимо я отрубился. Неужели я проговорил вслух всё, что думал о
колбасе и коллапсе коммунизма?
— Что ты не знаешь? Что не можешь понять?
— Я-то как раз очень хорошо понимаю, то о чём ты говорил. Даже в
чем-то согласен, но…
— С чем ты согласен? – я нахмурил брови.
— Ну с тем, что народ теперь не верит так, как верил раньше.
Так и есть, я выложил Латкину вслух.
Он направился к выходу.
— Куда? Ты же не собираешься опять бегать от меня на морозе?
— Нет, что ты… Я хотел выйти за дровами, эти уже прогорают, — он
ждал моего одобрения.
Я посмотрел на печку. Действительно, полешек уже совсем не
осталось. Я молча качнул винтовку в сторону двери.
Он вышел и через некоторое время уже нес на груди большой
штабель дров. Латкин встал на одно колено с грохотом выгрузил его
на пол перед печью.
— Ты сказал, «но», что «но»? Что ты имел ввиду.
— Ах, ну да. Я имел ввиду, что не знаю, как к этому относиться.
По моему ты или наговорил на целый срок, или, как вариант,
наговорил на психушку.