Уходя из лагеря, я принял в дар зимнюю одежду одного из эвенков,
пообещав вернуть при первом удобном случае. Николай Мухутаров помог
мне взвалить на плечи тяжеленный рюкзак, пожелав удачи и рассказав,
как вести себя в пути, если меня застанут сильные морозы.
На дворе, если так можно выразиться, стояла календарная осень.
Но по меркам средней полосы России – настоящая зима.
Мое исчезновение заметили не сразу, скорее всего Алеев боялся
признаваться Брахману и Бондаренко в том, что прошляпил меня. Он
отпустил нас с Николаем «до ветра» раньше графика и поленившись
одеваться.
Когда спохватились и отправились в погоню было уже поздно, у
меня была фора в пять с половиной километров. В погоню отправились
Бондаренко и Алеев, как виновник произошедшего.
Дырку от бублика ты получишь, а не Володю Шарапова. Он уже давно
тю-тю, руки у тебя коротки, как говорил знаменитый Глеб Жеглов.
Я прислушивался к своему организму и с удовлетворением отмечал,
но не чувствую усталости.
Теперь идти вперед и не останавливаться. Буду надеяться, что наш
план сработает. По крайней мере, я делал и сделаю всё, для того
чтобы он удался.
Оленеводы выпасают оленей на дальних стоянках до самых холодов,
чтобы животные набрали побольше веса перед длинной зимой.
По подсчетам Семягина они должны появиться здесь в ближайшие
десять дней.
Оставшиеся восемь с половиной часов пути дались «через не могу».
Хотелось сделать большой привал и лечь поспать.
Мозг пытался обмануть инстинкт самосохранения и уговаривал
поспать «всего каких-нибудь несчастных пятнадцать минут».
К счастью хватило силы воли не поддаваться этому искушению. Я
еще дважды становился, чтобы попить воды из фляги, спрятанной под
кафтаном.
Как ни странно, голода я не испытывал, поэтому не снимал
рюкзака. Видимо мой организм включил режим «охотника на
мамонтов»
Было довольно темно, густые тучи не пропускали свет луны. По
совету Василия я, зажмурив глаза, пожевал сухого чая с сахаром,
сделал несколько глубоких вдохов.
И через некоторое время мое зрение удивительным образом
приспособилось к окружающему сумраку.
Ночной пейзаж с сопками и каменистым грунтом, местами покрытый
сероватым от ночной темени снегом, отчасти напоминал какой-то
инопланетный ландшафт.
В какой-то момент ветер совершенно стих и наступила такая
тишина, что я слышал только свои шаги. Я остановился на
мгновение.