– Изелейна – моя единственная. Путник знает об этом. Она что-то вроде клона Милены из другой Вселенной. И, в связи с этим, я хотел бы спросить уважаемых соседей – кто решится отнять у меня единственную второй раз?
Сэл вздохнул так шумно, что все покосились в его сторону.
Айстрайнен едва заметно дернулся, Хрестингера же, напротив, словно бы окоченела.
Нийлансцы развернулись к Путнику, в ожидании его пояснений.
Вымученный кивок куратора подтвердил справедливость моих слов.
Взгляды полукровок перебегали с меня на нийлансцев, возвращаясь к Путнику. Они, единственные, ничего тут не понимали. И с каждым нашим словом запутывались все сильнее.
Никто не бросился вводить полукровок в курс дела. Вместо этого куратор полоснул бритвой по ране наших с нийлансцами нерешенных противоречий:
– Решайте сами – кто и с кем останется. Я смогу предпринять попытку закинуть полукровок назад только через три года. Не раньше.
Айстрайнен хотел что-то возразить, Хрестингера приподнялась в кресле, Сэл подскочил к Даритте. Девушки прижались друг к другу, словно стайка рыб перед акулой. Путник окинул нас невеселым взглядом, неприятно хохотнул… и пропал.
– Я не позволю увезти Даритту в Исканду! – выпалил Сэл. Айстрайнен бросил на сына понимающий взгляд и поддержал его:
– Полукровки пришли в наш замок, значит, и останутся тут. Путник поручил их нам, а не искандцам. Поэтому, Мейлордин, ради мира между нашими королевствами, пожалуйста, покинь Хоссел.
Казалось, меня бросили в кипящее масло. Тело пронзила боль, внутри бушевало возмущение. Я не сдамся! Не уйду! Схвачусь в драке с каждым, кто рискнет разлучить меня с Изелейной…
Я не мог отпустить единственную, снова лишиться ее общества, ее близости. Воспоминания кололи сердца болью, словно мириады игл вонзились в пальцы. Как Рэммильер раз за разом отнимал у меня Милену, надежду на ее взаимность. Нет! Только не снова!
Тишина в зале сжималась пружиной. Еще немного – и она расслабится, металлом разбивая все, что встало на пути.
Я словно врос в пол, ноги не слушались, глухо колотились сердца. Наши с Сэлом взгляды пересеклись. Оба не сводили глаз с единственных, готовые рвать на части любого, кто решится забрать их.
Точно также, как некогда мы с Рэммильером.
История повторялась. Мы с нийлансцами снова по разные стороны баррикад, и опять удача на их стороне.