Я сидела напротив носорога, ощущая его силу, его поддержку, его заступничество.
Изелейна перемигивалась со спасителем – кажется, она ощущала то же самое.
А сейчас, после рассказанного Путником, рассказанного без скидки на сегодняшние беды, нервы, на наше с Изелейной горе, между нами с зелеными разверзлась пропасть.
Непреодолимой я бы нее не назвала. Но один взгляд на носорога – и у меня в груди колотилось, смущение заливало щеки жаром, в ушах тюкали молоточки, а желание провалиться сквозь землю перебивало все другие.
Я потеряла дар речи. Хотя… к чему он мне сейчас?
Что я ему скажу? Даже с лингви-диском? Как вообще решусь на беседу? В голове так и кружили мысли про взросление, про «выстрелы детородного органа» – Путник не скупился на смачные названия.
Но хуже всего не это. Хуже всего – отлично уловимый, хоть и не высказанный прямым текстом приказ куратора заняться с верианцами сексом – укрепить связь.
Я не рисковала долго смотреть носорогу в глаза. Украдкой пересекалась с ним взглядами, смущаясь, оценивала.
Теперь я отлично знала – зеленый не просто «громоздок». Он ловок как кошка и силен, как медведь.
Я видела его в драке и восхищалась скоростью, верткостью – невероятными для такого крепко сбитого существа.
Спаситель сражался ему под стать. Но мои переживания, опасения, внимание сосредоточились на носороге. Почему? Я и сама затруднялась ответить.
Сумбурные эмоции владели мной. Изелейна метала в спасителя молниеносные взгляды и тут же прятала глаза за сенью длинных, темных ресниц.
Зеленые застыли в тех позах, в которых оставил их Путник.
Почти не шевелясь, словно статуи из благородного нефрита.
Очень некстати пришло в голову выражение «нефритовый корень». Я смутилась так, будто носорог разделся и показал акт взросления на личном примере. Взгляд блуждал по полу, руки и ноги увлажнились.
Сердце отстукивало странный, сложный ритм.
Время текло неспешно, лениво, как смола по сосне.
Не зная, куда деть глаза, я оглядела комнату.
Не меньше прежней.
Кровать на четверых зеленых, как минимум, тумбочка у изголовья, стена шкафов для разных нужд, на противоположной – окошко монитора. Словно встроенный аквариум. Только вместо рыбок, улиток и растений по розовому фону плыли разноцветные шарики, с грецкий орех величиной.
Мебель из светлого, почти белого дерева выглядела совсем «нулячей». Густо-голубые стены и пол немного успокаивали, мерцали, заливая помещение приглушенным светом.