- Слышал, - буркнул Акулов. - Глухому и то прочитать дали,
наверно.
- Замечательно! Такое дело, мхм, структура, в которой я работаю,
аналогично подвергнется нещадным реформам. Настолько масштабным,
что за ними горизонта не видно! Но, и это не может не радовать, моё
подразделение расширяют, а штат увеличивают. Естественно, мне нужны
толковые кадры.
- А причём здесь я?
- О, это самое интересное! Один, так скажем, наш общий знакомый
очень вас рекомендовал. Он хорошо отзывался о ваших служебном
рвении и успехах в поимке преступников.
- И что же за знакомый, товарищ полковник?
- Сейчас не об этом, капитан! Мне нужны такие, как вы! Которые
обладают природным чутьём и могут найти любого преступника.
- Вы знаете, я своё чутьё несколько подрастерял, и уже
сомневаюсь, кто преступник, а кто им больше не является.
- Я понял, о чём вы, сударь… то есть, товарищ Акулов. Но можете
не переживать, вы будете работать во вновь образованном управлении
комитета государственной безопасности. И это управление, должен вам
сказать, занимается особыми преступлениями.
- А какая разница, товарищ полковник, если даже этих особых
преступников могут выпустить?
- Этих не выпускают.
Полковник прекратил возбуждённо ходить по комнате, сел перед
Николаем и заглянул ему в глаза.
- Что? - Удивился Акулов. - Расстреливают на месте? Без суда и
следствия? Но сейчас не военное время…
- Не совсем так. Наши преступники, мхм, скажем, сущности не
обычные. И люди от них страдают гораздо сильнее. И не только люди.
Сама наша Родина может от них пострадать, если сидеть сложа руки.
Мы живём в непростое время, а эти… сущности, чувствуя нашу
слабость, лезут изо всех, мхм, отверстий.
- Знаете, что, товарищ полковник? - Акулов встал и навис над
столом. - Я уже подал рапорт об отставке. Не волнуют меня… ваши
преступники с особыми управлениями. Пожарным я принесу Родине и
людям больше пользы, чем следователь. Смысла нет ловить
преступников, если их отпускают.
Капитан блефовал, и доказательство лежало в ящике стола. Но, как
профессионал, как следователь уголовного розыска, он хотел
расколоть странного полковника.
Татищев обернулся к входной двери, где стояла трость, пожевал
губами и сказал:
- Не подали вы рапорт.
Сердце у Николая ухнуло вниз, точно самолёт, сорвавшийся в
штопор. Как он узнал, даже не выходя из кабинета?