Фигура двинулась вокруг кровати. Три
изогнутых рога, венчающие голову викары чёрной короной, матово
блеснули в бледном свете луны.
— Честно? Да, завидую, — Садара
осторожно подошла к окну. Скрываясь за стеной, глянула через
пыльное стекло на улицу — снаружи тихо. Только ветер чуть
подвывает, гоня по ночному небу кляксы облаков. — Но я не могу
укрывать его вместо тебя, сучка пернатая. Моя тёмная аура сделает
его кошмары ещё страшнее. А твоя… хотя бы смягчает.
Садара вздохнула, развернулась,
качнув водопадом чёрных волос. Янтарные змеиные глаза демоницы
уставились на обнимающую господина ханиру.
— Я люблю его не меньше тебя, Найрин.
Но нам обеим надеяться не на что. Он любит других. Мы для него
всего лишь оружие, инструмент для достижения цели.
— Я в это не верю, — ханира
зажмурилась, сильнее сжимая объятия. — Ты знаешь, как он к нам
относится. С уважением и почтением, даже несмотря на то, что мы его
слуги.
— Мне этого мало… — раздвоенный
чёрный язык викары высунулся наружу, задрожал; лизнув воздух,
втянулся обратно. — И тебе тоже, Найрин.
— Он эту Фахису… — ханира обречённо
вздохнула. — Я даже на такое согласна.
— А ещё говорит, что я потаскушка, —
Садара усмехнулась, в глазах блеснули хищные огоньки.
— Будто ты такого бы не хотела, если
господин взял бы тебя так же, как и Фахису.
Улыбка тут же исчезла с губ Садары —
в щель между полом и дверью юркнула чёрная тень.
— Я услышала моё имя, — прошептала из
тёмного угла Фахиса. — Не смогла устоять перед соблазном узнать,
кто же меня вспоминает. А тут…
Демоница картинно покачала
головой.
— Совсем не ожидала увидеть тут
подобное, — она ухмыльнулась, глядя на ханиру, ангельские крылья
плотнее укрыли спящего господина.
— Уходи! Он наш! — огрызнулась
Найрин.
— Поэтому он предпочитает трахать
меня, а не вас? — Фахиса зашагала к кровати.
У Садары дёрнулось веко.
— Не зли меня, пиявка! Иначе
отхлестаю так, что вовек не забудешь! — возникший в руках Садары
кнут налился злобным багрянцем, готовый вспыхнуть яростным
огнём.
Фахиса замерла в нерешительности в
двух шагах от цели, но всего лишь на миг. Улыбка вновь заиграла на
её лице.
— Не станешь. Ты ведь не будешь
вредить господину, зная, что я важна для него. Пострадаю я —
пострадают и пленницы госпожи Нунарти. Вахираз очень разозлится,
если это произойдёт.