— Да, нам и людям нужен отдых. Проследи, чтобы воинов хорошо
устроили, у Норсана на заднем дворе была баня. И прикажи, чтобы
принесли в покои печеное мясо и чёрный виноград… ты видел взгляд
леди Мирель? Она явно напугана. Я поговорю с Норсаном после ужина,
надеюсь, он будет со мной откровенен.
— А дочери скромны и красивы, — с тихим смешком промолвил Рендан
и, лукаво подмигнув Киану, добавил, — думаю, у леди Мирель страх за
дочерей, в эту глушь нечасто приезжают гости.
— Возможно, — задумчиво протянул Его Высочество и, проводив
взглядом покидающего комнату Рендана, медленно подошел к камину.
Зверь за время пути привык к пылающему огню и никак не отреагировал
на его близость. Сейчас его больше волновал поиск еды, и нервно
подергивая хвостом, маленький зверь осматривался, однако ничего,
чтобы унять голод, не обнаружил и сердито запищал.
— Подожди немного, сейчас принесут, — с улыбкой промолвил Киан,
заботливо подставив руку к креслу, чтобы зверек мог по ней
спуститься, чем тот сразу же и воспользовался. С любопытством
принюхиваясь к чужим запахам, он время от времени фыркал и чихал,
обегая комнату и взбираясь на шкафы, диваны и прочую мебель.
Забавно, но с высоты роста ласки я ощущала себя словно в доме
великана, все здесь было огромным и будто бы неприступным…
— Ваше Высочество, — через несколько минут раздался робкий
женский голос, прерывая наши со зверем исследования. Замерев на
спинке кресла и настороженно следя за гостьей, зверь, уловив аромат
печеного мяса, молниеносно перемахнул через стул, пробежал по
дивану, прыгнул на стол и, перепугав молоденькую служанку, схватил
первый ломтик и начал жадно его поедать. Но вдруг девушка,
приглушённо выдохнув, побледнела и стала медленно оседать на пол. И
не успела я отреагировать на столь странное поведение служанки, как
резкая режущая боль внезапно пронзила горло зверя, в глазах
потемнело и меня будто выбило из маленького тельца, вновь погружая
в багряную, вязкую темноту…
Пробуждение было сродни смерти — я задыхалась. Рывком сев на
кровати, вцепившись в горло, я пыталась вдохнуть, но от
прострелившей меня боли снова рухнула на подушки. Слепо взирая в
непроглядную тьму, я несколько раз похлопала себя по груди и
наконец смогла сделать первый судорожный вдох.
От охватившей меня паники тело сотрясало дрожью, на коже
выступила болезненная испарина, а холод пробрал до самых костей.
Кутаясь в мокрое от пота одеяло, я только с третьей попытки смогла
взять стакан с водой, стоящий на столике у кровати. И осушив его
жадными глотками, умудрившись не пролить на постель, вытерла губы
тыльной стороной ладони и обессиленно закрыла глаза. Никогда раньше
я не испытывала такого бешеного страха, уносящего в пучину боли и
ужаса…