— Ладно, едем. — Данил поправляет штаны и проводит по лицу руками. — А то натворим с тобой дел.
Я стреляю в него глазами и разглаживаю подол задравшегося сарафана. Цокаю языком.
Крузак равняется с разбитой семеркой летчика, Данил здоровается и сообщает, что поговорить надо. Срочно. Едва двигатели глохнут, он выходит из машины и садится в тачку Жадана.
Я же... остаюсь ждать. Рассматриваю фотки, что перекинул на мой телефон Данил. Пока он это делал, я целовала его в шею, как он меня в подсолнухах. Было так приятно в те минуты, что безумно захотелось подарить такое же наслаждение ему.
Судя по тому, что волоски у моего Колхозника дыбом стояли, ему было хорошо.
Я облизала мочку его уха. И прикусила. После чего он положил мою ладонь себе на пах и снова впился в губы.
Мне сложно давать оценку нашим действиям. Отчим бы, наверное, просто прибил меня, если бы узнал. Но... когда так хочется и так приятно с человеком, разве правильно себе отказывать?
Так сильно приятно...
Через полчаса Жадан сидит на заднем сиденье внедорожника. Мы едем в сторону станицы, чтобы завезти меня. Потом мужчины запланировали спасательную операцию.
— Мой вертолет хотят изъять! Как же так?! — всё повторяет Жадан. — Но что за люди? Я ведь так о нём заботился, он в отличном состоянии! Ласточка моя. Птичка. Воробушек.
— Без тебя не отобьем, я думаю, — подбрасывает дров в огонь Данил.
— А посмотреть на него можно?
— Хоть ночуй внутри. Только сделай так, чтобы завтра его не конфисковали.
— Я грудью лягу! Пусть паскуды подойдут только! — хрипит Жадан.
Мы с Данилом переглядываемся, я делаю выразительные круглые глаза и пожимаю плечами.
— Вот бы меня кто-то так же любил и защищал, как Жадан вертолет, — говорю с юмором.
Данил кладет ладонь мне на колено и слегка сжимает. Одновременно приятно и грустно становится — я ведь не собираюсь с ним шашни крутить. Уезжаю через два месяца.
Крузак останавливается за молокозаводом.
— Не говорите никому о нас, ладно? — прошу я Жадана напоследок. — Особенно отчиму. Он убьет меня. А мы с Данилом... мы друзья.
— Он не скажет, — говорит Данил. — Ему ведь дорог его вертолет, который в любой момент можно на металлолом сдать. Дорог?
Дядька кивает. Но взгляд на Данила бросает недобрый. Я бы даже сказала, предостерегающий, аж мурашки бегут. Этот взгляд еще долго мне видится, пока домой иду, в магазине в очереди стою.