Теперь никто не увидит, никто не поможет его незаконным жертвам. Минуло уже несколько лет с тех пор, как людоедам запретили охотиться на «двуногую дичь» – так они именовали людей. Однако… законы благополучно забывались, когда дикие инстинкты брали верх. Эйсфера слышала об этом, но не думала, что подобное случится именно с ней. Как всегда нам кажется, что самое страшное – удел кого угодно, только не наш.
Эйсфера зажмурилась, слушая хруст костей, пробирающий до мурашек треск рвущейся плоти, понимая, что с шофером все кончено. Резкий запах железа заставил несколько раз чихнуть.
Сотовый! Конечно!
Трясущимися руками Эйсфера откопала в коричневой дамской сумочке мобильник, боясь даже чуть приотрыть веки. На ощупь нажала первую кнопку вызова полиции сверхов… Слава богу, она числилась на быстром дозвоне! Но тут…
Руку обожгла боль. В первый момент она казалась терпимой, но затем захотелось заорать благим матом, лишь бы облегчить муки. Женщину вытащили из машины – это она чувствовала, не разлепляя век.
– Открой глаза, человеческая сучка! – это был не рык – приказ низким, утробным голосом.
Эйсфера в ужасе повиновалась. Стоило расклеить опухшие веки, сверху навалилось тяжелое тело мужчины. Сколько в нем? Сто килограмм? Нет, не меньше ста пятидесяти…
Бронзовая кожа, зеленые глаза, лицо – точно с картинки из учебника про древних людей. Низкие надбровные дуги, очерченные рыжими полосками бровей.
С торжествующим рыком кан прижал Эйсферу к земле. Женщина задергалась, начала извиваться под массивной тушей оборотня, не прекращая визжать, кричать что есть мочи.
Но… все было напрасно. Казалось, ее пришмякнуло к почве неподъемным грузом… и сколько ни старайся выкарабкаться, плющит сильнее и сильнее.
Видимо, кан хорошенько закатил машину в лес, чтобы вопли пострадавших не услышали редкие водители на шоссе. Как назло, дорожные работы разогнали большинство машин, вынудив свернуть на окружную.
Господи! Неужели ее съедят! Вот прямо сейчас разорвут на части живьем, как несчастного таксиста?
Эйсфера зажмурилась вновь, но в следующую секунду ощутила, что кан возбужден, и очень сильно. Мерзавец зарычал вновь, железной хваткой пятерни сорвал с жертвы белье, умудряясь по–прежнему вдавливать в землю своим непомерно грузным телом… и…
Эйсфера почувствовала дикую боль внизу живота. Кан толкался, рычал, вращал бедрами, и боль разрасталась, достреливая до стоп, ударяя по вискам сумасшедшим биением сердца. Женщина зарыдала в голос, забилась с утроенной силой, задрыгала ногами, но, кажется, это лишь подогрело людоедскую мразь. Оборотень довольно ухмыльнулся, впечатал жертву в почву так, что казалось еще немного – и она не сможет дышать, грубо ударил ее плечи о землю, пригвозив пятернями, накрывшими заодно и горло. Издал утробный рык, запрокинув голову, весь затрясся, дрожь удовольствия прошла по его мышцам, и горячая влага оросила Эйсферу изнутри. Она захлебнулась в рыданиях, надеясь, что уже все – мучения закончены. Но зверь толкнулся снова, дубася по внутренностям, порождая один каскад боли за другим…