Кто бы мог подумать. Такое ощущение, что нас на какой-то ритуал жертвоприношения ведут. Вот и говорите после этого, что выбор дракона, а потом и драконицы – это безопасное и безобидное дело.
Нам открыли портал. Очередной чужой портал. Сколько же ещё будет этих порталов, которые целенаправленно меняют мою жизнь в какую-то непонятную сторону? Надеюсь, когда придет Последний Выбор, я спокойно скажу «нет» и вернусь домой на свой любимый остров.
Мы шли и шли, девушки занимали платформы, а Элис никак не могла подобрать себе место, где её будет меньше всего видно. Я шла за нею, потому что боялась остаться одна. Пусть мы будем на разных платформах, но все равно рядом. Может, мне не будет так страшно от такого количества крылатых чешуйчатых монстров, которые даже дышат страшно, а уж когда летят на тебя с открытой пастью и бешеными глазами, то просто хочется грохнуться в обморок, чтобы не видеть, как тебя есть начнут. И пусть все вокруг твердят, что драконы – разумные существа и не едят своих собратьев, то есть людей, но страшно от этого только сильнее – вон они как умеют притворяться.
И вот две платформы рядом, в самом конце, у кромки леса. Мы попрощались, и я пошла заниматься свою платформу, которая ближайший час станет мне древней пыточной камерой. Шутка ли – целый час ждать свою погибель.
Попила воды, перекусила тем, что оставили специально для девушек на каждой из платформ, а потом открыла сумку и достала альбом, который Ярош подарил мне ещё три месяца назад, но в который я так и не заглянула. В голове у меня плыл туман, потому что из-за моего невероятного страха перед драконами ещё вчера отец сделал мене отвар, который успокаивает нервы и делает менее восприимчивым к страхам. Но мутная дурно пахнущая жидкость помогла слабо – я всю ночь промучившись, так и не заснула. Под утро я выпила ещё два стакана, а потом нашла драконьи ягоды и съела штук пять. Да ещё вот сейчас, перед тем как пойти на платформы все девушки попросили у Элис драконью ягоду, и я была самая первая.
Вот ведь незадача – перед глазами плывет все и мне бы поспать, но состояние у меня на столько нервное, что оно не даст мне спокойно отдыхать - решается моя судьба.
В альбоме на первом листе была нарисована я: с чёрными волосами, заплетенными в косу, с идеально ровными бровями, сурово стремящимися к переносице, а подними смеющиеся глаза, и едва ли не выпирающая на весь лист улыбка, которую я пытаюсь сдержать. Вроде и злюсь, и улыбаюсь одновременно. Как же такое возможно, особенно как возможно это всё передать простыми росчерками карандаша? Ярош – гениальный художник, чтобы он не говорил, что хочет стать стражником на границах островов - одно другому не мешает.