* * *
Генератором идеи сравнительно честного обогащения действительно
оказался мой старый знакомый. После того как пару лет назад
«Электронбанк» прекратил все операции на счёту райкома ВЛКСМ
Советского района города Новосибирска, связанные с деятельностью
возглавляемого им объединения, комсомолец-коммерсант не успокоился.
И решил устроить не что иное, как потребительский кооператив
«Факел-2».
Самое смешное, что законодательная база СССР даже в разгар
сталинского мракобесия такое вполне допускала, а уж последние
несколько лет для негосударственного сектора вообще создали
небывало комфортные условия, вплоть до отдельного «Кооперативного
банка».
Последний, кстати, работал с наличными деньгами почти как
торговая организация — частник или председатель кооператива мог со
своего счёта оплатить по безналу практически любые государственные
товары, если, конечно, они каким-то чудом были: во-первых,
сверхплановыми, во-вторых, не нужными никому из официальных
смежников. В обратном направлении деньги тоже проходили, коммунисты
чтили мировую практику, как Остап Ибрагимович Уголовный кодекс,
но…
Лишь после визы одного из косыгинских замов.
Сущая мелочь, пустячок, никак не отражённый в «писаных»
законах.
Однако работать с большей частью продуктов питания и
хозяйственного ширпотреба частники могли, только прямо конкурируя с
госторговлей, причём при фиксированной и откровенно смешной марже
это занятие представлялось как минимум невыгодным.
Конечно, никто не запрещал закупать картошку или молоко у
частников или в колхозах, но…
Первые давали близкое к нулю количество товарного продукта, а
вторых ещё во времена культа личности так загнали под Центросоюз,
что председатели даже при отсутствии формального запрета тихо
крестились в сторону Лубянки и на всякий случай обходили всех
перепродавцов десятой дорогой.
Статью за спекуляцию в СССР никто отменять и не думал, но
бойкого комсомольца не остановил запрет на перепродажу
государственных товаров. Опыт взаимодействия с банками и связи на
самом верху у Саши Казанцева были, кредиты под посильные три
процента в СССР тоже никто не упразднил.
Лазейка в законах тоже обнаружилась: вместо торговой наценки он
решил брать дополнительные двенадцать процентов за транспортные
услуги.
В результате пайщик-покупатель получал продукты и прочие мелочи
с доставкой до квартиры — без очереди и, как правило, лучшего
качества, чем в госторговле. Последнее обеспечить оказалось не
слишком сложно — мелкую коррупцию на уровне товароведов и
завскладов пресечь было абсолютно нереально, а новые кооператоры, в
отличие от директоров обычных магазинов, распоряжались наличными
почти официально.