Рано или поздно придётся открыть всю правду. Главное – выбрать для этого нужное время.
Нас встречали. Две белые «Волги» с мигалками - близнецы ташкентских - ожидали внизу, у трапа.
- Мы с тобой в первую, - махнул мне рукой Бесчастнов, - капитан и старший лейтенант во вторую.
Сели, поехали.
За окнами машины было уже совсем темно.
Мы летели по дороге с редкими электрическими фонарями, за которыми угадывался то сплошной лесной массив, то мелькали какие-то слабо освещённые постройки.
Поначалу я думал, что мы едем в город, но оказалось не так. Нас привезли в какую-то загородную резиденцию, чем-то напомнившую мне недоброй памяти резиденцию товарища Шаниязова.
«Привыкай, - сказал я себе. – Скорее всего, теперь так будет часто».
В Москве было десять вечера.
Мы вышли из машины.
Я полной грудью вдохнул прохладный, свежий, пахнущий травой и цветами воздух, поглядел на небо, на котором слабо догорала вечерняя заря и неожиданно понял, что мне здесь нравится.
По-настоящему нравится.
Пожалуй, впервые с того дня, как я осознал себя на Земле.
Нет, я не могу сказать, что в Кушке мне было плохо. Наоборот. Там была моя нынешняя семья. Дом.
Но я прекрасно понимал, что дом этот временный.
Не только потому, что у меня были свои, далеко идущие планы, с выполнением которых Кушка была плохо совместима.
В любой момент отца могли перевести служить в другое место необъятного Советского Союза (или даже за границу, в одну из стран Варшавского договора), и семья, как это уже было неоднократно, поехала бы за ним.
Про Алмалык и вовсе речи нет, - если бы не дед с бабушкой и прабабушкой, а теперь ещё и Наташа, вряд ли я добровольно согласился бы жить в таком месте.
Но здесь, под Москвой…
Я стоял, вдыхал этот воздух, любовался небом и чувствовал, что не хочу отсюда уезжать. Всё-таки юг - не для гарадца. Мы люди северные. Как и русские.
А может быть, мне хорошо здесь именно потому, что это Россия? подумал я. Русские похожи на гарадцев. Такие же бесшабашные внутри и неулыбчивые снаружи. Так же выше всего ставят справедливость. Им бы чуть больше свободы дать, убрать дурацкие искусственные зажимы и запреты, они бы горы свернули…
Уехать, однако, пришлось.
Но обо всём по порядку.
Андропов мне не поверил.
Вернее, не совсем так.
Мы встретились тем же вечером, и я успел продемонстрировать действие антиграва и рассказать уже привычную легенду об удивительных способностях, которые ощутил в себе после клинической смерти.