Достаточно подмигнуть… и все… я ее!
Про Гульку в тот момент я больше не думал. Вообще уже забыл, что пришел сюда с ней.
В общем, если бы Алия меня не охладила, я бы так и пялился, так и молчал. Меня как-то уж очень конкретно накрыло.
Я не понимал – с какой это стати я сейчас должен ее отпустить. Словно она моя, именно моя женщина! Мы пришли вместе и вместе уйдем!
Бред какой-то! Но он мне та-ак нравился и почему-то казался куда более правильным и естественным, чем все остальное. Чем то, что я сейчас пойду к своей Гульке, а Алия – с кем-то еще.
Не думал, что мужчины – реально, настолько собственники. Да, я ревновал Гульку порой. Но чтобы настолько жаждать присвоить… вообще не предполагал, что это мое. Мне нравились спокойные отношения с балериной… Четкое расписание встреч, понимание будущего… Но это бурлящее в груди чувство вбивалось в голову ошалелым пульсом, который шарахал где-то в висках. Дышать стало нечем – вдруг и совсем. Все тело напряглось, словно готовилось защищать свою собственность – женщину рядом.
И тут Алия тихонечко дернулась.
– Сспасибо… Вы второй раз меня выручаете.
– Да уж! Хоть совсем никуда вас не пускай! Как ни отойду – так что-то случается.
Что я вообще нес? Бред! Ахинею! Но вырывалось естественно и легко. Словно так и надо, и это нормально говорить подобное женщине, которую знаю всего сутки. Да не-ет! Не знаю вообще! Мы же с ней так, шапочно познакомились пока вез Алию вместо такси. А то, что выяснил про нее Беркут, точнее – его сыщики – это уже отдельная тема и к нашему знакомству не имеет совершенно никакого отношения.
– Спасибо еще раз. Теперь вы уже точно можете меня отпустить.
Она снова дернулась, будто давала понять, что я напрасно в нее так вцепился. Я отпустил, и Алия убежала наверх. Я же немного постоял возле лестницы, пытаясь привести дыхание в норму.
Но тут меня громко позвала Гулька, и это отрезвило уже окончательно.
– Ты где вообще? Я тебя уже обыскалась… Отошел позвонить, а тебя нет и нет!
Голос невесты резанул по ушам и почему-то показался слишком уж низким. У Алии голос был высокий и звонкий, неожиданно очень чистый и ясный, у Гульки – низкий, грудной, бархатистый. Мне раньше казалось – аристократично-изысканный. Теперь же низкие, глубокие звуки совсем диссонировали с моим организмом.