Фантом мага лопнул изнутри, а вороны,
что рушились со всех сторон, один за другим истаяли дымом мглы.
Серый воин замахнулся, но дрогнул и распался на бесформенные клубы
сумрака, так и не завершив удар. Со смертью мага все его творения
разрушались.
– Кар-р-р! Кар-р-р! – прощально
кричали вороны, обращаясь в мелькающие тени, которые гасли в
воздухе.
Наступила тишина.
Получено достижение:ПовергательII, за нанесение 100+ единиц урона одной
атакой.
Получено достижение:Убийца великановIV, за победу над врагом на 20+ уровней
выше.
Потратил два достижения, получил два.
Идеально. Жаль, что так будет не всегда, в какой-то момент
возможные достижения просто закончатся, ведь их можно получать
только по одному разу.
Внимание: вам присвоен статус хранителя Играниума.
В ваш интерфейс добавлена вкладка управления лабораторией, но вы
теряете право покидать Играниум.
Бегом в зал со сферами.
Список команд был длинный и
разнообразный, но я воспользовался только одним из разделов:
редактор этажей. Я шёл по всем садистическим творениям Искусника и
по очереди менял каждую комнату, оставляя суть и идею испытаний,
яркость фантазии и мастерство оформления – но убирая из каждого
испытания подлый, обманчивый и изуверский элемент.
Комната со статуями и сокрушающим
потолком не лишилась ложного выхода, но он перестал быть
смертельной ловушкой, из которой нет выхода. Проходящие получили
право на ошибку. С пола лабиринта исчезли острые обломки,
превращающие путешествие в пытку, а сила голема понизилась до
равной претенденту. Чтобы любой пришедший мог победить его в
честном бою, получить мерц-фонарик и пройти, а не в восьми случаях
из десяти попасть в перемалывающие жернова.
И так далее.
Редактируя комнаты Игвара, я видел
его талант и поневоле думал, мог ли сохранить ему жизнь? Был ли
иной способ? Может и был, в каком-нибудь идеальном мире, где мои
мудрость и интеллект равны 100+. Но здесь и сейчас главным
приоритетом была Мира с моим нерождённым ребёнком, и несчастные
собратья и коллеги, которые попали и попадут на этажи Ингвара. Его
жизнь стоила в моих глазах куда меньше.
Перенастройка всех сфер заняла около
часа, и после неё каждое испытание осталось опасным, интересным –
но стало честным.
С удовлетворением кивнув, я проверил
Миру: она спала в кресле, дыхание явно стало ровнее. Я смочил её
губы водой и легонько погладил грязную щёку. Убрал отрубленную
воронью голову в зеркало и накрыл останки иллюзиониста одной из его
мантий. Покойся с миром, несчастный садист.