проораться. Только смысла в таком поведении я не
видел.
– Быть может, мы перейдём к сути дела,
Накадзима-сан? – спокойно спросил я. – Я уже давно
должен быть дома.
Ноздри Накадзимы того и гляди скоро обдадут меня
горячим паром.
– С утра я был на конференции и не видел, что вы положили в моё
отделение пациента, совершенно не обследовав его, как подобает, –
процедил сквозь зубы он.
Но кричать всё же перестал. Видимо, понял, что меня его воплями
не пронять.
– Я понимаю, что в поликлинике полно
народу и вечные перегрузки, но зачем же так халатно относиться к
своей работе с самого начала? – продолжал отчитывать меня
Накадзима. – Кацураги-сан, хоть
ФукудаИгараси и простой уборщик, но всё
же сотрудник корпорации Ямамото-Фарм. Я могу
предположить, что кто-то из старших коллег убедил вас
в том, что людям с нижних этажей можно уделять куда
меньше внимания, нежели остальным. Однако это ошибочное мнение. Все
они наши пациенты.
– И в отношении последней фразы я полностью с вами согласен,
Накадзима-сан, – ответил я. – Однако я искренне не
понимаю, о чём идёт речь. Мною были назначены все
необходимые обследования.
– Неправда, вы даже невролога не удосужились вызвать,
Кацураги-сан, – Накадзима тряс историей
болезни так, будто был готов в любой момент выбросить её в
окно.
А вот это уже совсем подозрительно. Ведь всё, в чём он меня
обвиняет – полная чепуха. Я, как раз наоборот, сделал всё строго по
протоколу. Так куда же пропали мои назначения?
– Предполагаю, что ошиблись как раз таки сотрудники стационара.
В направлении я перечислил все процедуры, через которые должен был
пройти ФукудаИгараси. И невролог входил
в их число. Мы не могли пропустить инсульт. Вам нужно искать
виновного на другом уровне, Накадзима-сан.
– Вот как? – усмехнулся он и бросил мне историю болезни. –
Посмотри, в направлении стоит твоя
подпись?
Я открыл историю и нашёл своё направление на госпитализацию.
Подпись там действительно стояла моя, но всю остальную часть
направления заполнял фельдшер кабинета неотложной
помощи НодаТакео.
И он не вписал ни одного назначения из
перечисленных мною. О неврологе там не было ни
слова.
– Вот значит как? – гневно прошептал я, глядя на
совершенно пустую бумажку. – Значит, война.
– Что, простите? Я не расслышал, Кацураги-сан, –
попросил меня повторить заведующий.