Эитиро. – Вам крупно
повезло, что пациентом оказался человек с нижнего
этажа и жалобы в министерство он не
подаст. Вторая удача заключается в том, что состоянию
его здоровья, несмотря на ваш поступок, больше ничего
не угрожает. Я верно понял ситуацию, Асакура-сан?
– Верно, Эитиро-сан, – кивнул невролог. – У
ФукудыИгараси произошла транзиторная
ишемическая атака. Благодаря находчивости и быстрыми действиями
Кацураги-сана нам удалось быстро привести его в
порядок.
– Вот как? – на лице Эитиро промелькнуло мимолётное
удивление. – Рад это слышать. А теперь вернёмся к вам, Мурата-сан.
Как вы понимаете, ситуацию удастся замять. Поэтому я и решил
провести закрытое совещание. Распространять слухи о произошедшем
будет строго запрещено. Однако вы извинитесь перед
Кацураги-саном здесь и сейчас. А после будете лишены
всего накопленного на этой должности рейтинга.
– Это возмутительно, Эитиро-сан! Никаких
доказательств нет! Вы поверили на слово фельдшеру и
новичку-терапевту?! – воскликнул покрасневший Мурата.
– Я всё сказал, Мурата-сан! – слегка повысил голос
Эитиро.
Десяти минут наблюдения за ЭитироКагами мне хватило, чтобы проникнуться к заведующему
уважением. Он был сдержан, справедлив и в меру жесток. Идеальная
комбинация для начальника.
– Но я честно зарабатывал этот рейтинг несколько лет… – просипел
ошалевший Мурата Сатоши.
– Мурата-сан, давайте я скажу вам
прямо, если вы так этого хотите, –
склонившись над столом, произнёс Эитиро. – Я собрал
куда больше доказательств вашей причастности к произошедшему, чем
вы полагаете. И если вы не выполните мои
требования, из этого кабинета вы уйдёте
уже домой. Искать новое место работы.
– Во всём виноват Нода Такео, – продолжил
оправдываться Мурата. – Он неправильно меня понял! Уволить нужно
его!
– Он – фельдшер, а вы – врач. Причём,
лечащим врачом пациента был Кацураги-сан. Каким боком
вы оказались в этой истории, я даже разбираться не хочу. Эти детали
пусть лучше останутся на вашей совести. А теперь,
извиняйтесь, Мурата-сан. Либо собирайте вещи.
В воздухе повисло невероятное напряжение. Я слышал бешеный стук
сразу трёх сердец. Спокойными оставались лишь я и
ЭитироКагами.
Мурата Сатоши медленно поднялся и, опустив голову, процедил
сквозь зубы:
– Прошу меня простить, Кацураги-сан.
Всем было прекрасно понятно, что искренности в его словах не
было от слова совсем. Но уговаривать Мурату извиниться так, как
подобает, никто не стал. Это стало бы слишком сильным унижением по
отношению к врачу.