– Сказали,
что Тания сотрудник Верховного Совета, вот и решили
проверить…
Ну,
допустим, это бред сивой кобылы, – подумал генерал, попрощавшись с
Репиным и положив трубку. – Не та у него должность, чтобы Комитет
так засуетился. Тем более, в справке с места работы было указано,
что он на четверть ставки всего работает, недосотрудник какой-то…
Нет. Тут что-то другое… За кем-то из родителей попавших в аварию
парней комитетчики следили, и теперь собирают так компромат? Может
и так, все равно не узнать, какой у них там интерес на самом
деле…
Но как я
это дело просчитал! Вот как знал, что нельзя там было мухлевать! Ай
да, Брагин, ай да, сукин сын! Чутьё не пропьёшь!
***
После
автобазы заехал в Склиф, навестил Ираклия. Купил ему ещё в обед
пирожных в нашем университетском буфете.
– Вот тебе
привет от альма-матер, – положил я рядом с ним на тумбочку бумажный
свёрток и он сразу проверил, что там. Былой апатии я в нём не
наблюдал, чему был очень рад. – Ну, рассказывай, как дела? –
спросил я, глядя, как он уплетает трубочки с белковым
кремом.
– Уммм… мои
любимые, – промычал он, изображая блаженство на побитом лице. –
Дядька сегодня приходил, – дожевал он первую трубочку и потянулся
за второй.
– И что? –
понял я, что ответ сразу не получу.
– Совсем
себя иначе сегодня вел, чем когда в прошлый раз приходил. Уже я
снова его племянник, а не негодяй, который ему жизнь испортил.
Оказалось, что Рубен в себя пришёл и подтвердил все мои слова, –
ответил он, слопав и второе пирожное.
– Просто
великолепно! – обрадовался я. Его шансы благополучно выбраться из
этой непростой ситуации резко возросли. – Останется тебе только
выздороветь. Плохо только, что из комсоргов тебя
сместили…
– И из
Комитета по миру выперли, – добавил Ираклий.
– Ничего не
выперли! – возразил я ему. – Кротов сегодня пришел прямо на занятие
к нам и твое заявление на увольнение при мне у Булатова забрал. Ещё
и отругал, мол, не беги вперёд батьки в пекло.
– Так ему
же Ильдар сказал так сделать, – расстроился он. – Блин, теперь ещё
и Женька на меня обидится…
– Не
обидится. Он, наоборот, обрадовался.
– Правда? –
взглянул друг на меня с сомнением.
– Правда.
Мы все за тебя очень переживаем.
Уходил из
больницы если не с лёгким сердцем, то с большой надеждой в душе,
что пронесло его, в этот раз, в миллиметре от гильотины. Если
Рубену позволили озвучить показания в пользу Ираклия, значит дело
переписывать больше не пытаются. Очень похоже, что генерал Брагин
вмешался-таки. Надо будет как-то его отблагодарить.