Будто…
В зеркале.
В том старом зеркале, которое тетка убрала на чердак, потому как иные зеркала не след держать в доме, где дети есть. И еще скатертью расшитой занавесила. Только я… я ведь все одно гляделась.
Тогда.
На Зимнюю ночь, которая самая длинная в году. И не только я, мы все… гляделись и забыли. И про то, что видели, тоже забыли. А теперь вдруг вспомнила я ту густую непроглядную черноту, которая взяла да выплюнула искорки. Сперва одну, после другую, а там и третью. И искры эти закружили, заплясали, складываясь…
— Стой, — на плечо легла рука. — Не ходи, заморочит.
Ксюхина сила была ледяною, что вода родниковая. И я очнулась. Надо же… и вправду нехорошее место.
— Надо будет поговорить с Беспальным, — сказала Линка. — Пусть окоротит сыночка, а то ведь и вправду до беды недалече.
Ксюха кивнула.
— Я пыталась, — сказала я, хотя признаваться в собственной слабости и неудаче — чтоб ведьма и не смогла с человеком договориться? — было стыдно. — Но он только сказал, что на всех управу найдет.
— Тимоха тоже тут был? — спросила Ксюха, которая все еще то ли любовалась бочагом, то ли пыталась взглядом пронзить толщу этих вод.
— Ага…
— В воду лез?
— Неа, он там, в стороночке стоял, — Васятка зябко плечами повел. И указал на куст роз. — А потом вовсе ушел. Ну, когда я в воду полез.
— Кто-то еще был?
— Неа…
— Что ж, хорошо. Может, и обойдется, но… мне его тоже омыть бы. На всякий случай, — Ксюха перевела взгляд на Васятку. — Идем.
— А некромант?!
— Никуда он не денется, этот твой некромант…
Тут в доме что-то грохнуло, затрещало, а там и с уцелевшей стены, которая тяжко опиралась на колонны, посыпались камушки.
Мы замерли.
Ненадолго.
Следом раздалась ругань, такая веселая, задорная даже. И мы выдохнули. Ежели некромант матерится, то, стало быть, живой.
— Может… — Васятка не договорил, Линка прижала палец к его губам.
А некромант соизволил выглянуть.
То есть, сперва в оконном проеме, том самом, которое выходило на остатки портиков, показалась некромантова задница. К счастью, не голая, но весьма себе плотно обтянутая синей джинсовой тканью. Заканчивалась та чуть выше колен, выставляя на всеобщее обозрение мосластые волосатые ноги.
— Так себе, — заметила Линка.
— Тощеват, — Ксюха согласилась с нею.
Ноги елозили по древнему подоконнику, заставляя думать, что там, в доме, некроманта чем-то крепко приложило, ежели он решил выходить не через дверь, а через окно. Но вот, нащупав, как ему казалось, более-менее устойчивую позицию, некромант пополз дальше. И мы получили возможность полюбоваться узкою загорелой спиной.