- Элфрид, я тут немного запуталась. Что я даю Эктору? Что ему не
хватает, но есть у меня? Это магия? Или что-то другое?
- Это не магия, - поспешно сказал мальчик.
- А что?
- Родовая сила, - спокойно ответил Элфрид. – Можно, конечно, её
назвать и магией. Но эта сила настолько стихийна, что сравнивать с
магией можно только условно.
Наташа поджала губы, пытаясь понять старика, хоть он вроде бы
всё понятно сказал. Но… дело ясное, что с силой и магией дело
тёмное. Ну, ладно. Пора перевести беседу в иное русло. Тем
более…
Девочки только сейчас обратили внимание Наташи на себя. Первой
начала Миранда. Она повернула сбоку на живот котомку, которую у неё
ещё раньше приметила девушка. Котомка была близко к тому, чтобы
назвать её роскошной, как и плащ девочки: материал – явно бархат
тёмно-малинового цвета, по краям она вышита шёлковыми, кажется,
нитями розовыми и зелёными, в центре – крупный странный знак.
Здешний какой-то символ? Покопавшись в котомке, Миранда выудила из
неё гребень и распустила свою косу. Наташа тут же вспомнила, что из
спящих последними проснулись именно девочки. Значит, Миранда себя в
порядок не привела? Не успела?
Света посмотрела на подружку (в последнем сомнений не было). И
потянулась за своей детской сумочкой, вскоре явив на свет
расчёску-массажку.
Вопрос Миранды вмиг привлёк внимание всех:
- Что это?
- Массажка, - пожала плечами Света и тоже сняла со своих волос
яркую резинку, распуская «хвостики». – Тоже хочу расчесаться, как
ты.
- А это? – указала пальцем девочка на сумочку.
- У тебя такая же есть! – удивилась малышка.
- А можно посмотреть, что ещё в ней?
Света оглянулась на сидящих у костра и наткнулась на любопытные
взгляды всех, даже Эктора. Поэтому хозяйственно вытянула часть
плаща, на котором сидела, и вывалила на неё содержимое своей
сумочки. А потом принялась перебирать упавшие предметы, называя
каждый. Чуть склонившись вперёд, Наташа приглушила невольную улыбку
при виде открытого рта Эктора.
Миранда трепетно подняла махонькую игрушку, изображавшую белого
медвежонка с ярким алым бантом на шее.
- У меня ещё бельчонок есть, - сказала малышка и протянула
названную игрушку Эктору, который принял бельчонка так, словно тот
был хрустальным, а не мягким, из оранжевого плюша.
Наташа выдохнула, честно говоря: она побаивалась, что мальчик
отбросит игрушку куда подальше, но на лице Эктора постепенно
появлялась довольно странная для него улыбка, когда он рассматривал
игрушку и слегка приминал её, словно наслаждаясь её мягкостью и
упругостью.