Деньги с депозита на карту. Билет в одну сторону на ближайший
рейс. Чемодан. Такси. Вылет.
Игорь Петрович – отец Леры, ждал ее у входа в аэропорт,
нервничал и курил прямо под знаком с перечеркнутой сигаретой. Они
не виделись ровно пять лет. Конечно, бывало, созванивались по
видеосвязи, но, как он говорил, «все эти ваши Интернеты» не могли
заменить живого общения здесь и сейчас.
Стоило Валерии увидеть отца, как она сразу из тридцатилетней
девушки превратилась в ту самую маленькую девочку, которая просто
плачет без причины и хочет прижаться к родному плечу.
– Ну и кто тут у нас ревет? – спросил папа, затушив сигарету о
мусорный бак и обняв дочь. – Я сейчас сам заплачу… Но военные,
пусть и бывшие, не плачут! Ну всё… ну всё… ну ладно,
поплачь-поплачь! – сдавался он, сам едва сдерживая чувства.
– Папа, я так скучала. Правда! Прости меня, что не оправдала
твоих надежд. Прости, что так редко тебе звонила и писала! – словно
оправдывалась она. – Я просто хотела исполнить свою мечту… просто
хотела быть счастливой.
– Пойдем в машину! – вытирая ее слезы большим пальцем правой
руки, успокаивал он. От него жуть, как пахло табаком, но сейчас это
даже нравилось Лере. – Может, некоторым мечтам нужно оставаться
мечтами? Никогда не знаешь, что за ними скрывается?
В Новосибирске было раннее утро, пасмурно и прохладно.
Откинувшись на пассажирское сидение, она, едва машина тронулась от
аэропорта, уснула. Снилось всякое – целая череда искаженных
воспоминаний, случившихся в прошлом и вымышленных подсознанием
событий. Игорь Петрович хотел было что-то спросить у дочери, но
понимал, что они еще успеют выговориться. А пока ей лучше просто
поспать.
Автобус от автовокзала Бангкока. По дороге в Паттайю Константин
стал невольно подслушивающим беседы туристов, как оказалось,
впервые прилетевших в Таиланд. Он искренне завидовал, ведь для него
Тай уже давно превратились в те самые «дом, работа, что
приготовить, где взять денег, как всё успеть».
Костя был уверен, что там, где ты запускаешь в водоворот жизни
работу и бытовую суету, и море теряет свою магию, и небо
обесцвечивается, и пейзажи постепенно начинают угнетать.
Настроение было паршивым. На похоронах сестры Костю зачем-то в
очередной раз подкалывал ее овдовевший муж Антон. Снова и снова он
намекал ему, что в его тридцать четыре года уже пора заземлиться,
пустить корни.