Неожиданно на лице мужчины появилась еле заметная улыбка, от которой мне стало дурно.
– Я только-только переступил порог кабинета, как мне уже все уши прожужжали о некой девушке-лучнице, которая со скандалом покинула «Гнездо» и теперь работает в одиночку, – он небрежно почесал бороду. – И тут, через пару часов после этого, тебя тащат ко мне кабинет мои люди, обвиняя в препятствии борьбы с Нежитью и нападении на борца при исполнении. Попахивает арестом, не находишь?
Теперь уже я сложила руки на груди и посмотрела на Макса высокомерным взглядом, которому научилась у него же.
– По Закону должно пройти следствие, а потом уже, если все сказанные мальчишкой слова подтвердятся, надо мной можно вершить суд, после которого уже решится моя судьба. Почитайте свод Законов, куратор освежите память, – я снова поджала губы. – Еще раз повторяю – этот придурок прекрасно видел, что я собралась стрелять и по какой-то причине полез под стрелу. Тем не менее, в данном случае я могу обвинить его в препятствовании мне исполнения долга по праву крови и моего происхождения, так что давайте не будем все усложнять и мирно разойдемся.
Мужчина одобрительно кивнул и снова уселся на угол стола.
– Я поговорю с ним.
– Уж будьте так добры, – ехидно бросила я. – А я, в свою очередь, постараюсь скрыть подробности сего недоразумения от батюшки.
Я решила упомянуть отца, дабы окончательно выйти сухой из воды и подпортить куратору настроение. Нет, я не искала у Давида спасения, я всегда сама справлялась со всеми проблемами. Как раз наоборот. Папа всегда готов был прийти мне на помощь и втоптать в землю любого, кто попытается меня обидеть. Его знали все без исключения. Отец был лучшим охотником за Нежитью и являлся праправнуком сильного ведьмака. Да уж, я гордилась историей своей семьи, ведь она очень насыщенная и разнообразная.
Макс, тем временем, скривился.
– Папина дочка, черт бы тебя побрал, – пробурчал он. – Проваливай с глаз моих долой, поговорю с тобой позже, – он поднялся и прошел на свое рабочее место, приземляясь в рабочее кресло.
Я осталась стоять на месте и равнодушно смотреть ему в лицо, притопывая левой ногой.
– Иди, говорю, – бросил мужчина, принимаясь разгребать какие-то бумажки на столе.
Молчи, Дана, только молчи! Ни к чему ему знать о твоем истинном положении в городе! Пусть и дальше плюется ядом, а ты молчи…