Первым делом, войдя в кабинет, мне в глаза бросилось
гинекологическое кресло в центре комнаты. Я не понимала его
назначения здесь, и судя по реакции одногруппников, они тоже.
— Садитесь, садитесь. — Алексей Федорович положил портфель на
свой стол и вышел в центр в комнаты. Когда все успокоились, он
начал пару.
— Как вы знаете, сегодня мы с вами приступаем к новому разделу
под названием «Гинекология». Для того чтобы наши занятия проходили
более наглядно мы будем изучать строение половых женских органов и
выполнять практические задания на «живой модели».
— Профессор, а кто такая «живая модель» — манекен? — задала
вопрос одна из студенток.
— Нет. Живой моделью станет одна из вас.
Неодобрительный гул прошел по кабинету. Девушки буквально
захлебывались от возмущения и негодования.
— Я никогда на такое не пойду!
— Это противоречит правилам и уставу!
— Вы не имеете на это права!
— Тихо! — профессор громко хлопнул в ладоши, заставляя всех
умолкнуть. — У нас есть доброволец?
В помещении воцарилась гробовая тишина.
Кто-то ткнул меня в спину.
— Эй, недотрога, не хочешь показать нам свои прелести?
— Ну же, смелее. Вы будущие врачи и не должны стесняться и
бояться подобного. Тем более своего тела.
Он подождал ответа несколько секунд и не получив его, громко
произнес:
— Раз добровольцев у нас нет, то будем выбирать методом
жеребьевки.
Я побледнела и меня всю затрясло.
— Что такое, Насть, боишься? — ехидно поинтересовался Макс.
— Заткнись, недоумок, ты не видишь, что ей плохо? Настя, все
будет хорошо: шанс того, что выпадет твое имя — равен 1/15.
— Н-но он в-все р-равно есть — заикаясь, произнесла я.
— Леди, напишите мне на бумажках свои имена, а я пройду и соберу
их в эту коробку.
Продолжая возмущаться и в нелестных выражениях выражать свое
недовольство, девушки все же приступили к делу. Они не смели
ослушаться преподавателя. Непослушание грозило отчислением. Для
меня подобное было страшнее смерти, поэтому я тоже вырвала лист из
тетради и написала свое имя.
— Все готовы? — поинтересовался Алексей Федорович и отправился
между рядов собирать бумажки с именами.
Все нервничали, а я особенно. Новость о том, что одна из нас
станет живым экспонатом, возмущала до глубины души. Тот факт, что
ты предстанешь голая перед всей аудиторией, и тебя будут
использовать и трогать, будто ты вещь, внушал ужас и
отвращение.