Слова ее мне не понравились. Еще
больше не понравился тон, которым были они сказаны. Старик в кепке
кивнул Катерине и недружелюбно уставился на нас.
Ой…
– Плавать умеешь? – с надеждой
спросила Лина.
– Немножко, – нервно сглотнула я.
Вопрос подозрительный. Очень! – А зачем?
С каждой секундой становилось
страшнее, пальцы ныли. Бородатый мужик сворачивал удочку, к старику
подошли еще три человека, перекинулись парой фраз с Катериной.
Ворота никто открывать не спешил.
– Как выберешься, далеко не уходи, –
велела Лина. – Жди меня.
– Выберусь откуда?
– Вдохни поглубже, – посоветовала она
и отпустила наконец мою ладонь.
О… Блаженство… Я потрясла склеившимися
пальцами и увидела Катерину. Она бежала к нам. С компанией. Вид у
всех пятерых был очень злобный! Даже зверский. Бородатый мужик
торопливо шагал вдоль берега, его удочка угрожающе
покачивалась.
Лина вспыхнула каким-то странным
светящимся ореолом. Закрыла меня собой и толкнула. С ума сошла?! Я
замахала руками, пытаясь удержать равновесие, но тяжелый рюкзак
потянул назад, и я с визгом шлепнулась в пруд. Ледяная жижа
довольно хлюпнула и сомкнулась над моей головой. Она была вязкой,
как кисель: не то что вынырнуть, даже пошевелиться не получалось.
Пруд оказался гораздо глубже, чем выглядел, рюкзак камнем тащил
меня на дно, в кисельную темноту. Сверху подплыло существо, похожее
на гигантскую медузу. Остановилось, колыхая прозрачными краями.
Мамочки… Надеюсь, оно сытое… Из студенистой массы выстрелили
щупальца, молниеносно оплетя меня со всех сторон. Я в ужасе
зажмурилась, в ушах издевательски зазвучал голос Лины: «Ничего не
бойся». Щупальца напряглись, перетекая кольцами, рванули, и я
стремительно полетела вверх, словно выпущенная из
катапульты.
Через пару секунд по векам резанул
яркий свет, и меня буквально выбросило наружу. Рядом покачивалось
сучковатое бревно, каким-то чудом не встретившееся с моим лбом, а я
дышала и кашляла, кашляла и дышала. Когда, наконец, отдышалась и
смогла немного соображать, поняла, что сижу в неглубокой луже и
вода едва доходит мне до подмышек. А подо мною дно. От облегчения я
даже зажмурилась. Дно, пусть илистое и топкое, но дно – никакой
ледяной бездны с медузами, никакого гадкого киселя. В детстве меня
часто мучил вопрос: что же это за молочная речка с кисельными
берегами, про которую говорится в сказках? Почему там кисель и
молоко не смешиваются? Однажды я даже опыт поставила: налила молока
и киселя в тарелку. Смешались как миленькие. Мама посмотрела на это
безобразие и сказала уверенно и безапелляционно, как всегда: «Тома,
в сказках специальная, сказочная речка. И специальные, сказочные
берега. А ты пей кисель и перестань портить продукты!» Так и
сказала. Что-то мне подсказывает, что после сегодняшних событий
вряд ли мне когда-нибудь захочется его пить.