Мы давно не говорили с отцом. Я не держу на него обиды за то, какое решение он принял относительно меня по наследству. Но я и не сожалею о своих решениях - я забрал своë. Каждый из нас по-своему прав.
Приоткрываю дверь. Встречаюсь взглядом с моей молодой мачехой. Ах, да! Надо было постучать. Постоянно забываю об этой детали.
- Доброго дня, - захожу в палату.
На руках у Натальи годовалый мальчишка. Это мой брат. Марк.
Отцу ставят капельницу.
Присаживаюсь перед мальчиком. Мы первый раз видимся.
- Привет, брат, - пожимаю пухлые пальчики.
Мальчик не реагирует, продолжая смотреть в сторону. Бабушка немного рассказывала о нём. Марку ставят аутизм. Он практически не реагирует на людей. Вижу, как у Натальи трясутся пальцы, которыми она сжимает его.
И вообще она очень худа, измотана, глаза нервно блестят. Подурнела. Теперь моя мачеха не выглядит моложе меня. Из покладистой незаметной мышки она превратилась в грубую крысу, зажатую в угол. Впрочем, Наталья всегда была неприятна мне.
Пересаживает мальчика в стоящую рядом коляску.
- Демид, - заламывая руки шепчет негромко. - Помоги мне. Он не оставляет мне ничего! Только "ежемесячная сумма на содержание" и маленькая квартирка.
- Квартира на Пресне? - думаю, он отдал ей эту.
- Да.
- Нормальная квартира, Наталья. Гостиная, две спальни. Практически центр Москвы.
- У меня больной ребенок, как я буду?!
- Марку требуется лечение?
- Не знаю я! Пока не до этого, - нервно. - Боже... Как мы будем жить?? Он даже не оформил её на меня, чтобы я не продала, понимаешь? Мы просто будем там жить!
- Ну, и живите. Никто же не отберëт.
Смахивая слëзы, отходит к окну. Сзади, в кармане коляски, игрушка. Вытаскиваю, протягиваю Марку. Не смотрит.
- Да, ему всë равно, можешь не стараться! - обиженно.
Всовываю в пальцы резинового зверька. Сжимает, не глядя. Ещё раз, ещё раз, еще раз... Звука не раздается.
- У него пищалка из игрушки выпала, - рассматриваю я игрушку в его руках снизу.
- Это я вытащила. Достало уже... Пищит и пищит. Сил нет слышать!
Мля...
- Держись, брат, - треплю по голове.
Медсестра наконец-то уходит. Я подхожу ближе к отцу.
- Здравствуй, сын. Был уверен, что ты придёшь.
Жесть... Год назад ещё был цветущим мужчиной, теперь иссушенный старик. Как быстро, неожиданно, неумолимо и страшно.
- Как ты?
Болезненно и мутно ухмыляется.