- Прошу простить за назойливость, но как ваше имя! - боже, маленький ребенок говорит слово «назойливость» - это просто обморок! Мне кажется, его родители немало заморочились на воспитании своего вундеркиндера.
Мы сидим и мирно пьем чай с оладушками, когда Сашенька вдруг втягивает голову в плечи и начинает судорожно озираться явно со страхом в невероятных синих глазах. Не успела я спросить у него, в чем дело, как в дверь настойчиво позвонили.
- Сиди здесь, а я открою и вернусь. - командую ребенку и все еще босая шлепаю в коридор. Открываю дверь и залипаю на красивое, породистое мужское лицо и такие знакомые синие-синие глаза. С такими глазами у обоих мужчин, можно даже не спрашивать документы об отцовстве или тест ДНК. Мужчина как-то странно втягивает носом воздух и озорно улыбается мне, ему, кстати, очень идет улыбка!
- Добрый день! Знаете, я очень давно не отведывал оладушек! - лукаво произносит он и, я клянусь, у него на щеках появляются милейшие ямочки! Кажется, мое сердце пропускает удар, а голова идет кругом. С ума сойти! Все внутри вопит: «Да! Сашка, пригласи его на оладушки!», но язык, как будто прилип к небу и я просто молча таращусь.
- Отец, Алексия сама печет чудесные оладьи! - раздается за спиной звонкий голос Сашеньки, мужчина переводит взгляд мне за спину и я, наконец, отлипаю. Пока сидели и болтали, Саша переиначил мое имя на свой манер, а я и не возражала, но теперь стало неловко, придется объяснять его отцу, как меня зовут на самом деле и почему я не поправила ребенка сразу.
- Андрэ! - мужчина протягивает мне руку, делая шаг навстречу и как бы вытесняя меня обратно в квартиру. Андрей что ли. Однако, странная семейка, красивая, но не без странностей. А голос у него завораживающий! Такой сексуальный, что легко представить, как таким голосом мне на ушко шепчут сладкие пошлости. Толпа мурашек стремится растоптать мой позвоночник, пробегаясь табуном от затылка до копчика и я передергиваю плечами. Вот у кого мальчик нахватался! Это так необычно и от того так трепетно, в прямом смысле этого слова - внутри что-то мелко трепещет, словно сердце обрело крылья и рвется на свободу из грудной клетки.
- Отец, Алексия живет одна! - выдает меня мелкий шкода, и я невольно краснею под изучающим взглядом синих глаз его отца. Спохватываюсь, что гость все еще протягивает руку для приветствия и вкладываю свои пальчики в широкую, чуть шероховатую ладонь. Бум! По всей руке прокатывается лавина электрических импульсов, от которой дыбом встают волоски, сердце замирает, а дыхание перехватывает, Андрей облизывает свои невероятно сексуальные губы, не сводя с меня напряженного синего взгляда. А у меня, как у старой бабки проявляется одышка, грудь ходит ходуном и это привлекает внимание Андрея. Он смотрит на мою тяжело вздымающуюся грудь так, что я физически ощущаю эти взгляды, как прикосновения. Лихо, собственнически, всей пятерней, облапывая и едва ли не облизывая! Сказать, что мне это неприятно - нагло соврать. Мне бы хотелось, чтобы это и были прикосновения! Мужчина, как совсем недавно его сын, склоняется и касается губами тыльной стороны моей ладони. Боже! Все, я больше не существую, просто распадаюсь на атомы, но не тороплюсь собраться обратно. Чувствую, что лечу. Лечу отнюдь не вверх, а прозаично вниз, но крепкие руки подхватывают меня, и в этот миг мой разум окончательно сдается. Слышу только в звенящей черноте голос проказника - Саши: