- Ты серьезно? – спросил он,
наконец, и в его голосе прозвучала нотка недоумения, как будто он не мог осознать,
что это правда.
- Да, - прошептала я, чувствуя,
как сердце разрывается на части. – Я знаю, что это трудно, но я надеюсь, что ты
сможешь быть для него тем, кем я не могу.
Он инстинктивно отступил назад,
принимая тяжесть сонного ребенка. Его взгляд метался от лица спящего малыша к
моему, полному отчаяния и боли. Я видела в его глазах растерянность,
непонимание и, кажется, даже страх. На мгновение мне показалось, что он вот-вот
выронит сына, но он собрался и крепче прижал его к себе.
- Зачем ты так? – тихо спросил
он, все еще не сводя с меня глаз.
Голос мужчины звучал надломлено,
в нем не было и намека на привычные жесткость и уверенность. Я лишь покачала
головой, не в силах произнести ни слова. В горле стоял ком, слезы душили. Я не
могла объяснить, что это единственная возможность для моего сына вырасти в
достатке и безопасности, которые я не могла ему обеспечить.
Я отступила на шаг, потом еще
один, спиной ощущая холодную стену лестничной клетки.
- Позаботься о нем, - прошептала
я, прежде чем развернуться и побежать вниз по лестнице.
- Светлана! Стой!
Звук его голоса, полный боли и
непонимания, преследовал меня. Я знала, что ломаю не только свою жизнь, но и
его. Но я верила, что так будет лучше для всех нас. И не оглядывалась, пока не
выбежала из подъезда и не скрылась в предрассветном тумане, оставив позади
самое дорогое, что у меня было.
Я бежала, чувствуя, как ноги
подкашиваются от слабости, а сердце разрывается на части. Каждый шаг отзывался
болью в груди, каждый вдох давался с трудом. Не знала, куда бегу, просто хотела
оказаться как можно дальше от этого места, от этого решения, от этого человека.
Хотела убежать от себя самой. Город еще спал, окутанный серым осенним туманом,
и лишь редкие машины нарушали тишину. Я брела по улицам, как тень, потерянная и
одинокая.
Добравшись до парка, я опустилась
на ближайшую скамейку, не чувствуя холода. Слезы текли по щекам, не
останавливаясь. Я не могла перестать думать о его лице, о светлых глазах,
полных растерянности и боли. Я представляла, как он стоит там, на пороге, с
нашим сыном на руках, не зная, что делать дальше. Я знала, что причинила ему
огромную боль, но не видела другого выхода. Казалось, что это единственный шанс
для нашего ребенка на счастливое будущее.