И как я его сразу не узнал?
Это ведь Глеб, её лучший друг и воздыхатель со школьной скамьи.
И пусть уже прошло то время, а этот Глеб, насколько мне известно, успел обзавестись семьёй, он продолжает отираться около Иры. А ей нравится это.
На мгновение мои мысли посещает бредовая идея о том, что они вместе, но я отгоняю её — меня не должно волновать, с кем она спит теперь. Моя бывшая больше не моя забота. Пусть строит свою жизнь, как хочет, но я не позволю ей отнять у меня сына.
Пусть пока и не получилось в полной мере прочувствовать себя отцом, но этот мальчик мой сын. И я не хочу потерять его снова.
Мы с Глебом обмениваемся рукопожатиями, и я открываю багажник, чтобы мужик уложил туда чемодан Иры.
— Не обижай её, она и без того настрадалась, — тихонько говорит Глеб и склоняется к чемодану, якобы в попытке поправить его.
— Она? Вряд ли такие как она умеют страдать, — отвечаю с раздражением в голосе.
Я не хочу слушать советы от этого долговязого. У нас с ним с самого знакомства отношения не заладились. Когда мы случайно встретились в прошлом, он окинул меня таким взглядом, словно хотел сказать, что это он должен быть рядом с Ирой, а не я. Забавно даже, что сейчас он помогает ей сесть в мою машину, понимая, что она будет жить под одной крышей со мной.
— Ты многого не знаешь о ней, — говорит мужчина и косится в мою сторону.
— Так, может, просветишь? Поделишься секретами матери моего ребёнка? Потому что сама она не сильно разговорчива, а читать мысли я не умею.
— Ты хотя бы знаешь, сколько ночей она рыдала в подушку, когда вы расстались?
— Всё в порядке? — Ира приближается к нам и обрывает разговор на самой интересной нотке.
Возможно, у меня был шанс узнать что-то о её тёмных делишках, о душе, в которой таится сплошная тьма…
— Всё нормально, — оправдывается долговязый и нервно кивает, косясь на меня, как на врага народа.
Мне интересно, он знает истинную причину нашего расставания с Ирой, или она преподнесла всё со своей колокольни и обвинила меня?
— Спасибо Глеб за то, что помог, но нам нужно ехать. Если получится починить телефон, я обязательно позвоню тебе.
— Договорились, — кивает мужчина, ещё раз пожимает мне руку и треплет Иру за щёку на прощание, а затем задевает моего сына за нос, и меня тошнит. Хочется переломать руки, которые прикасаются к моему ребёнку. Возможно, и факт его близости с Ирой добавляет масла в огонь, но это вряд ли.