- Вот даже как? – Вскинул брови Егор
Ефимович. – Сильно. Да такого, расколоть не просто. Ты видел, даже
под прямыми доказательствами, молчал. Хотя вначале наоборот был
излишне болтлив. – Он почесал свою переносицу, после чего, к моему
облегчению сказал. - Ладно, освобождай его и пусть дует в лазарет.
Тест он прошел, с таким материалом можно работать. – Задумчиво
сказал Вронский, поднимаясь со стола и направляясь на выход из
кабинета. У самой двери он остановился и обернувшись ко мне,
произнес. – Евпатий, на будущее, никогда не выдавай свою стойкость
к боли на допросе.
После этого он ушел, оставив нас с
инструктором наедине. Тот недовольно смотрел на меня, но молчал,
правда и снимать блокиратор с наручниками тоже не спешил.
- Молодец, кадет. Сдюжил, хотя прошел
и по самому краю. – Устало массируя переносицу похвалил меня
Даматов. – Можешь расслабиться, никто дело заводить не будет.
Капитан Вронский изъявил желание посмотреть на вашу группу. В
следующем учебном году он будет читать у вас курс проведения и
поведения на допросе.
- А что он вообще хотел увидеть? –
Спросил я своего учителя.
- Есть ли вообще смысл тратить его
время на вас. – С усмешкой ответил мне Игорь Дмитриевич. – Ладно,
дуй в лазарет, все же его ученик тебя нехило приложил.
- Так он будет у нас преподавать? –
Удивился я. – Насколько я понимаю, с нашим контингентом он не
работает, скорее напротив. А зачем все это, - я обвел глазами
кабинет, - учебная постановка? Одним махом двух зайцев?
- Не забивай себе мозги. – Отмахнулся
Майор.
«Я понял, что ни хрена я не понял» -
констатировал я тогда.
После допроса, меня и правда
отпустили в лазарет, где симпатичная медсестричка, тщательно меня
осмотрела. Особенно тщательно она осматривала мой торс, прикасаясь
к синякам, оставленным подопечным капитана, и спрашивая больно ли
мне. В то что она просто меня клеит я не верил, подозревая
очередную уловку Игоря Дмитриевича, а потому получив причитающееся
мне лечение, вернулся в нашу халупу, где просто завалился на свою
кровать.
Минут через пятнадцать пришли и
парни. Все были мрачными, со следами легких побоев на лице. После
коротких расспросов я узнал, что никто из них не сознался ни в чем,
точно так же как и я, они просто молчали, отрешенно смотря в стену
перед собой. Камеру, что вела наблюдение за происходящим они все
видели, да и то, что допрос учебный все понимали. И вот тот факт,
что мы первым делом подозревали подвох от преподавателей, заставлял
нас напрягаться и опасаться, как бы не поехала наша кукуха и не
развилась стойкая паранойя заставляющая видеть во всем подвох.