- Что прямо так все плохо? – Округлив
глаза спросила она. – Тогда ладно, живи. Потом поцелуешь.
Я в ответ лишь подкатил к потолку
глаза, откидываясь на сидении и стараясь отодвинуться от рыжей
подальше. Даже окно приоткрыл. В этот момент за руль сел Игорь
Дмитриевич и при нем мы не стали перешучиваться. А зря, так как
пока ехали окончательно отошли от адреналина и у меня потихоньку
начиналась паника.
Если честно не очень хочется
вспоминать тот момент. С одной стороны стыдно за свою слабость, а с
другой она мне явственно говорила, что я живой человек и у меня все
еще есть душа.
Когда приехали в училище и отмылись,
нас по одному вызвала к себе Марина Викторовна. Не знаю, сколько
она разговаривала с девушкой, но мне мозги она поласкала не меньше
часа, видя что меня всего буквально трясет.
Не знаю, благодаря разговору с ней,
или выданным сержантом ста граммам, я смог уснуть, хоть и постоянно
просыпался в холодном поту. Мне раз за разом снился сон в котором
доспех духа у этих мразей был таким же крепким, как и учителя и нас
с Сонькой просто разбирали на атомы. Ужасней всего было видеть
первобытный страх в глазах девушки, полный понимания, отчаяния и
надежды. Точно такой же, как у той свиньи, что я заколол.
Утром следующего дня, я встал, сделал
разминку и не смотря на то, что все одногруппники, что оставались
на выходные в казарме, спали, отправился на пробежку, где пересекся
с Рыжей. Девушка трусцой догнала меня и выровняв темп пристроилась
рядом.
- Как ты? – Спросил я на бегу,
продолжая тщательно следить за дыханием.
- Нормально. – Ответила она, точно
так же следя за своей дыхалкой. – Сам как?
- Хреново. – Ответил я ей в ответ. –
Но уже лучше.
Дальше мы просто молча пробежали
километра три и вернулись каждый в свою казарму. Я тут же позвонил
отцу, повинившись по телефону, что не связался с ним раньше, но тот
меня успокоил, что наш Майор сообщил ему, что произошло и что со
мной и девушкой все в порядке.
Помниться страдал я еще где-то
неделю, которую ежедневно проводил индивидуальные беседы с Мариной
Викторовной и женщине успешно удавалось переключать мои мысли. Нет,
не только на ее кружевные чулки, которые она с завидной
регулярностью невзначай демонстрировала, но и просто беседами,
около философскими рассуждениями.
В убийстве ведь основная опасность не
в том, что человек переживает по этому поводу, нет. Скорее главная
опасность в том, что он теряет ощущения ценности чужих жизней и
убить человека, для него может стать точно таким же действием, как
прихлопнуть комара. То есть, не понравится что-то, иглу в висок
оппоненту, ну или нож под ребро. Вот в этом на мой взгляд и
заключается главная опасность и то почему с нами так тщательно
работала Марина Викторовна, заставляя обнажать перед ней душу.