— Вита, ты что, выпила? — не вовремя вышла мама в коридор и буквально врезалась в меня. — Рома! Иди сюда! Твоя дочь пришла домой пьяная!
— И зачем сообщать об этом всем соседям? — присоединился к нам папа, вытирая тряпкой клей с рук. Он увлекался моделями кораблей, отдавая дань мечтам детства. — Витусь, это правда?
— Конечно правда, — всплеснула руками мать и заломила их за спиной. — Сам посмотри. Глаза блестят, щёки горят, тушь потекла.
— На улице снег и сильный ветер, — огрызнулась, с укором глядя на маму. Богатой фантазией боженька её не обделил. Дал с избытком вместо ума. — Посмотрела бы я на тебя после такой прогулки.
— Ну и чего ты панику развела? — вздохнул отец, проглатывая ругательство. — Я только мачту намазал и воткнул.
— Лучше бы ты другую мачту воткнул, — под нос пробубнила мама, приблизилась и втянула воздух у моего рта. — Надо потом руки и ноги проверить.
Покрутила пальцем у виска, провожая её худую, слишком прямую спину. Меня не удивит, если она припрётся ночью ко мне, чтобы просветить фонарём мои вены. Не успокоится, пока не удостоверится, что единственная дочь не покатилась по наклонной.
Прятаться уже не было смысла. Закрылась в ванной, вывернула на всю кран горячей воды, выдавила пену и для верности бросила три солевых шара. Что-нибудь должно было отключить запущенный процесс.
Ожидаемо, ванная с ароматизаторами не помогла. Как и чашка с сон-травой, что любила заваривать себе на ночь мама. Лёжа на вдруг ставшем неудобном матрасе, укрываясь непомерно тяжёлым одеялом, проминая похудевшую подушку, я раскладывала по десятому кругу день и вечер. Первый взгляд, пересёкшийся с его на мгновение, первое касание, прострелившее током, первый раз произнесённое им моё имя.
Виталина
Никогда не понимала смысла дуть по несколько дней губы и играть в молчанку, строя из себя обиженку. Всегда знала, что рот мужчинам на то и дан, чтобы очередной эгоистичной чушью приземлить женщину, расправившую крылья. А их мастерство делать это в тот самый момент, когда остаётся лишь мгновение до отрыва от земли, поражает своей точностью.
— Наверное, нам с тобой нужно сразу обсудить всё на берегу, — кивнула Александру, позволяя войти, и благодарно приняла душистый веник, сдерживая брезгливое передёргивание плечами. Странно, но после бегства Макара у меня развилась ненависть к цветам и к воздушным шарикам. — Я с уважением отношусь к твоей компании и к твоим сотрудникам, чего жду и от тебя. Для меня моя фирма важна, независимо от её размера. Это моя гордость, мой детище, мой хлеб, мой приоритет.