Как бы там ни было, но в ближайшее время мне нужно добраться до
банка, заблокировать карточку и номер телефона, пока на мои данные
не оформили с десяток-другой микрокредитов. Что очень вероятно,
потому что в отключке я пролежал два гребаных дня!
Якобы пациентов много, за всеми не уследишь. Первую помощь мне
оказали и оставили ждать, пока до меня доберется очередь и
врач-волонтер займется моими травмами. Неприятно признавать, но,
похоже, если бы не Тони, я мог бы здесь и загнуться...
Так или иначе, но этот крысеныш благодарностей не дождется!
Хотя мне и жутко хочется узнать, что происходит на соседней
коейке, но я лежу неподвижно и смирно принимаю помощь сестер
милосердия. Из-за заплывшего глаза и сломанных ребер мне с трудом
удается дышать -- не то, что подглядывать за сестрой Аннабель и
Тони. Но мне все же не дают покоя слова смуглого.
Как одна жрица, допустим, даже хороший врач, может за несколько
часов привести в норму то, во что меня превратили гильдейские
отморозки? И как она собирается провернуть это снова, не имея при
себе никаких врачебных инструментов?
Даже больше: она уже это провернула с Тони. Потому что
в драке досталось не только мне. Одним из ударов я однозначно
сломал смуглому челюсть. Я слышал хруст, и сам парень не мог
говорить до тех пор, пока им не занялась Старшая жрица.
Теперь же Тони без каких-либо неудобств снова заливается
соловьем. Получается, что Аннабель вылечила его буквально за
пятнадцать минут. Но как такое возможно?
Встав где-то перед койкой, Старшая жрица опускает ладони над
моей грудью. Она не касается тела, но я чувствую тепло ее ладоней
и... свет? Откуда льется этот зеленый свет?
А еще звук. Едва различимый даже при такой близости. Словно
пение цикад или шелест древесных листьев. Музыка леса, музыка...
жизни.
Эта песня успокаивает, расслабляет, уносит за собой в далекие
безмятежные края. Но, как и все хорошее, она быстро
заканчиватся.
Очнувшись от наваждения, я делаю вдох -- и выдох. Свободно,
легко. Без боли от сломанных ребер.
-- Какого...
Пораженный, я приподнимаюсь и начинаю ощупывать свою грудь в
поисках каких-то синяков, болезненных мест. Но меня толкают в
плечо, заставляя откинуться обратно на подушку.
-- Я еще не закончила! -- раздается над ухом строгий грудной
голос Аннабель.
Заплывший глаз значительно ухудшает зрение, но мне удается
различить женскую ладонь над моим лицом и зеленое сияние, которое
она излучает. И песня. Все та же песня...