И вот вчера случилось чудо – Борька очнулся. Только вот – чудес не бывает. После полугодичного лежания его тело нуждается в том, чтобы заново осваивать базовые навыки – ходить, есть и даже говорить. Нужна серьёзная реабилитация. Просто для того, чтобы вернуться к полноценной жизни. О гонках речи вообще не идёт – после того, как его собрали едва ли не по кускам, я больше не допущу этого безумия. Да и Марк вряд ли вернётся. А к другому тренеру Борька не пойдёт – сложный он у меня, только Харламову и удалось найти к нему ключик.
– Кристина Витальевна, – главврачу клиники, где лежит Борька, всё-таки удаётся привлечь моё внимание и вытащить меня от просматривания калейдоскопа событий, который вертится в моей голове последние шесть месяцев, – вот список лучших реабилитационных центров России, – он кладёт передо мной разграфлённый лист, – красным я обвёл наиболее перспективные, а синим, – постукивает по крайней графе, – соответственно, стоимость.
Я смотрю на цифры, и у меня голова кругом от количества нулей. Такие суммы вообще существуют? Сглатываю, зажмуриваюсь, судорожно вздыхаю:
– А что будет, – озвучиваю то, что мучит и гнетёт, – если я не смогу найти деньги на реабилитацию?
Доктор поджимает губы, крутит маркер, тот самый, синий, которым обводил цифры в последней графе.
– Этого лучше не допускать, Кристина Витальевна. Потому что последствия могут быть самыми непредсказуемыми и печальными. Поэтому постарайтесь.
– Хорошо, – киваю, прячу прайс в сумочку и иду к двери.
Не помню, как добираюсь до дома. Когда кидаю ключи на тумбочку в прихожей, на звук выходит, а точнее – выкатывается, Лампа.
Осматривает меня придирчиво:
– Хреново выглядишь, подруга. А звонила и говорила, что вроде всё хорошо.
Она оттесняет меня на кухню.
Волшебным образом передо мной появляется чашка какао и рафаэлки.
– Угощайся и рассказывай, – требует этот мелкий диктатор тоном, нетерпящим возражений.
– Да что рассказывать, – тяжко вздыхаю. – Борьке реабилитация нужна. А это – снова деньги. А у меня больше нет «чего-то ненужного», что можно продать, – развожу руками.
– Хреново, – резюмирует Лампа, садится на табурет напротив, поджимает одну ногу и отправляет в рот сразу две конфеты. Она лопает рафаэло и другие сладости просто в немереных количествах. Ревёт, что толстеет, но продолжает есть.