Так что в шлюпку поместились лишь два пассажира и один сундук.
Остальной багаж ждет на берегу, на него монаршее неудовольствие не
распространяется.
И там же на берегу скучает служанка Жюли. Графиня ясно
представила, как юная светловолосая девушка мечется по пирсу и с
тоской смотрит на корабль, где ее госпожа рыдает перед зеркалом не
в силах ни причесаться, ни зашнуровать это чертово платье!
Бр-р-р! Привидится же такое! Тоже кисейная барышня нашлась.
Сейчас!
Она усмехнулась своему отражению и решительно переоделась в тот
же костюм для верховой езды – он-то не требовал услуг
помощницы.
Прическа? Завивка и укладка? Обойдемся! Волосы расчесать редким
гребнем, заплести в примитивную деревенскую косу и убрать под
дорожную шляпу. Пока сойдет!
Когда Адель вышла из каюты, моряки уже заняли свои места,
заскрипел кабестан1, под заунывную песню восемь здоровяков натужно
налегли на здоровенные, метра по три длиной, вымбовки2, затягивая
якорь в клюз3. Гудел туго натянутый блинд4, под которым флейт
неспешно лавировал меж стоявших на якорях кораблей. Галлийские,
кастильские, островные, зеландские флаги. В Европе мир, а значит
торговцы спешат. Привезти товары, заработать, пока кто-то из
властителей мира не пошлет свои полки на землю соседа, с кем еще
недавно обнимался и кому клялся в вечной дружбе.
Не бывает вечной дружбы, как не бывает и вечного мира. Война и
смерть – вот главное предназначение человека в это суровое время.
Как говорят, во имя мира и спокойствия детей.
Лгут. И дети будут точно также убивать друг друга.
Но сейчас правители взяли передышку в этой непрекращающейся
грызне. Потому люди, те самые, кто кормит и одевает этих великих
небожителей, по чьим судьбам потомки и будут судить о нынешней
эпохе, эти люди рвут жилы, чтобы успеть обеспечить собственные
семьи.
Кто-то растит и собирает урожай, кто-то льет металл и строит
дома, а торговцы – торгуют. Везут в дальние страны парчу, атлас и
бархат. Зерно, оливковое масло и вино, которое научились сгущать на
юго-западе Аквитании.
Потому и не счесть кораблей на рейде Кале. И именно поэтому от
капитана требуется предельное внимание, чтобы, никого не задев,
точно подвести «Мирный» к назначенному пирсу.
Графине хватило одного взгляда, брошенного на шканцы5, чтобы
понять – именно сейчас Буагельбера лучше не отвлекать, дабы не
нарваться на недопустимо грубую, но, очевидно, неизбежную отповедь.
Осталось встать у борта и, поплотнее укутавшись в теплый, подбитый
соболиным мехом плащ, любоваться на приближающийся город. Серый под
низкими зимними облаками, но окрашенный яркими цветами в те редкие
мгновения, когда солнце находило-таки бреши в сплошных, от
горизонта до горизонта, затянувших небо тучах.