- Беда, ваша светлость. – Дрожащий голос, судорожно сцепленные
пальцы. – Просто не знаю теперь, что делать. Жизнь кончилась!
И несчастная женщина горько разрыдалась на полном плече
хозяйки.
- Господи, да что ж случилось-то?!
Лишь после долгих увещеваний и уговоров удалось понять, ситуация
и впрямь катастрофическая – бедняжке не в чем идти во дворец. И это
действительно беда – ее уже внесли в список на представление
императору.
Что же, нет худа без добра. Спасение репутации – это серьезно,
такие услуги не забываются. Помочь надо, но как? Делать-то что?
- Но драгоценности, надеюсь, сохранились? Отлично! Могу я
взглянуть на них?
- Разумеется, ваша светлость. – Графиня аккуратно платочком
промокнула глаза, вышла в свою комнату и вернулась с тяжелой
шкатулкой. С усилием поставила ее на стол, открыла.
Маркиза разглядывала украшения не спеша, внимательно, словно
опытный ювелир. Перебирала, смотрела на игру камней, качество их
креплений, искусность гравировки.
- Это дорогие вещи. Если это продать…
- Но я не хочу это продавать! Хотя, конечно, согласна заложить,
только не знаю где. И при хорошем проценте выкупить их уже через
пару месяцев, может даже раньше.
Хозяйка наморщила лоб и нос, долго терла виски, шевелила губами,
словно беззвучно читая молитву.
- Заложить… Знаете, душа моя, на мой взгляд залог – это крайнее
средство. В конце концов, заложить такую красоту никогда не поздно,
но стоит ли с этим спешить? Уверена, что супруг найдет лучший
выход, а пока… да… я приглашаю вас в салон мадам Эбигейл! – И она
решительно протянула руку, приглашая гостью следовать за собой. –
Поверьте, наше спасение только там. И не думайте о деньгах.
Поверьте, муж решит эту проблему.
***
Салон мадам Эбигейл оказался довольно просторной комнатой,
расположенной неподалеку от дома Галифаксов, на первом этаже
красивого трехэтажного здания. Красиво обставленный светлой
вычурной, но удобной мебелью, безупречно гармонировавшей с голубым
шелком, обтягивающим стены. Диван на ажурных ножках, три таких же
кресла около маленького столика, на котором даже в этот зимний день
стояла ваза со свежими фруктами, секретер. И огромное, в рост
человека, зеркало. Все, что необходимо и ничего лишнего.
Один угол отгорожен цветастой, расшитой в пестром чаньском стиле
ширмой. В другом за столиком сидела сухонькая женщина средних лет с
аккуратной простой прической, в скромном платье, пошитом, однако,
из очень дорогого синего бархата.