– Даже если бы мы и определили наше нахождение, все равно не сумели бы отойти от вашей границы, – стал терпеливо пояснять Горецкий и извлек из стола карты. – Лоции читать умеете? Вот синяя стрелка к берегу, как раз напротив вашего порта, это подводное течение, которое наше судно сюда и снесло. А у нас машина встала. Не верите на слово – давайте спустимся в отделение, покажу…
Однако портовый инспектор не захотел ни вникать в положение дел моряков, ни осматривать машину. Выслушав грамотное объяснение Горецкого, он с тупым упорством вновь заявил о «злостном нарушении границы», после чего покинул палубу «Астрахани».
– У нас человек при смерти! – крикнул ему в спину капитан. – Его срочно надо на берег, в больницу! Есть же Морское право, черт вас возьми! И обычная человеческая порядочность!
– И ремонтников, ремонтников пришлите! Пусть хотя бы пластырь наложат, на какое-то время он поможет! – Нигматуллин попытался догнать визитера, но тот, не реагируя на реплику, уже спускался по трапу.
Дальнейшие события развивались стремительно. Спустя всего лишь полчаса после того, как судовой инспектор покинул гидрографическое судно, на палубе появилась целая делегация в разноцветных униформах: таможенники, пограничники и почему-то полицейские. Держались они неприветливо, подчеркнуто официально. Их лица не предвещали экипажу ничего доброго.
После поверхностного таможенного досмотра и пограничных формальностей всю команду, двадцать четыре человека и пострадавшего ученого, выгрузили на берег. Мишу Щетинина, правда, тут же отправили в больницу; все-таки брать ответственность за смерть иностранца портовым властям не хотелось. Остальных же моряков препроводили не в портовую гостиницу, как того следовало ожидать, а в местный полицейский участок, где и разместили по камерам следственного изолятора, предварительно выгнав оттуда всех наркоманов, бомжей и портовых воришек.
Ситуация приобретала весьма скверный оборот. Кэп, сидевший в одной камере со старпомом, лихорадочно прикидывал, что делать дальше. По всем юридическим нормам российским морякам следовало немедленно потребовать представителя российского посольства и соответствующую правовую помощь. Однако полицейские, сославшись на позднее время, пообещали сделать это только утром.
– Что называется – влипли, – уныло констатировал Равиль, ворочаясь на жестких нарах. – Я вообще не понимаю – с чего это они на нас так наехали? Вон, всего лишь три месяца назад заходили в этот же самый порт – так едва ли пылинки с нас не сдували!