– Ты придумаешь, как. Я воскресил тебя, ты – моя раба, а глупые и нерадивые рабы мне не нужны. Больно? Запомни этот урок, где бы ты ни находилась…
Он помедлил и опустил руку. Ведьма ещё мгновение лежала, затем упрямо села и уставилась на мага пустым взглядом.
– …ты будешь исполнять любую мою волю.
3.
День выглядел празднично – небо приветливо голубело, солнце сияло, согревая каждый холм и каждое деревце в перелесках. Сочная весенняя трава на лугах радовала глаз. Правда, то там, то сям свежую зелень разрывали чёрные, выжженные проплешины. Выглядят недавними, хотя им немало лет. Раны, нанесенные магией, долго не заживают, даже если это раны на шкуре земли.
Они вернутся сюда. Обязательно.
– Ведь ты знаешь, Моннер, – пробормотал он, обращаясь к самому себе, – Церковь не прощает и не забывает.
Его помощники схвачены. Наставник-«жнец» уже близко, а значит – жизнь окончена. И весь её труд…
Почувствовать напряжение, пронизавшее воздух, мог бы только колдун, но не простые люди. Живое тому доказательство – по утоптанной дорожке через поля идёт какой-то паренёк и весело насвистывает песенку.
Интересно…
Моннер прищурился, больше по привычке – магия безупречно обострила зрение. Навстречу ему шел почти мальчишка, хорошо если два десятка лет прожил. Мантия студиоза – видно, странствует во время каникул. Потрепана, значит, небогат и давно в пути, даже и не разберёшь, какой знак факультета на ней вышит. Русые волосы сильно отросли и торчат во все стороны, лицо простое, но умное.
Старик ещё более усилил зрение. Да, живые карие глаза, тонкость в выражении лица, которую может дать сочетание образования и природного авантюризма.
Подойдет.
Йан, весело насвистывая, шагал по большому зеленому полю. Полуденное солнышко припекало, но не сильно, карманы были почти пусты, зато ум ясен. Только что он обдумывал концепцию: «где я, там и центр мира». Пропустят ли её на диспут в родном универсуме? «Вряд ли, моя мысль слишком смела для них». Он был не прочь себе польстить.
Внезапно Йан остановился как вкопанный. Перед ним, словно из воздуха возник, оказался старый, сгорбленный отшельник. Полная противоположность жизнерадостному Йану – мрачный, словно прокопченный дымом своих лампад, с запущенной бородой, которая растёт только у жителей дальних западных стран. Он оперся двумя руками на посох и уставился на Йана пристальным взором. Наконец старик понял, что вышито у мальчишки на мантии – книга и святой знак. Богослов! Но поздно, поздно отступать. Ладно, тем забавней.