— Интересный экземпляр. Оприходовал уже?
— Еще бы, — подтверждаю я, снова перескакивая на фронтальную.
— И как?
— Бывало и лучше.
— Сочная.
— Проехали, это вчерашний день. Лучше расскажи, как у вас там.
— О, да все как обычно. У Лукаса новая девка, Лео на две недели укатил на острова.
— А Сигне?
— Эта идиотка подвязалась на новую гонку. Теперь из-под капота не вылезает.
Я качаю головой. Наша подруга Сигне, с которой Ноа периодически то мутит что-то, то снова держит ее во френдзоне — или она его, непонятно там все — очень любит гонки. Она постоянно участвует в стритрейсерских заездах, без конца и края совершенствует свой Сивик. Сигне из семьи с очень скромным достатком, поэтому рано нашла работу, и теперь зарабатывает бабки еще и на гонках. Стоит Ноа лишь упомянуть ее имя, как в груди ноет. Хочу к своим друзьям в привычную мне обстановку. Ошиваться в гараже Сигне, пить пиво с парнями, обсуждать очередную девушку Лукаса.
— Ты провел с ней воспитательную беседу? — улыбаясь, спрашиваю я.
— Да, пару раз на капоте ее тачки.
Закатываю глаза.
— Опять?
— Ну да. А что делать? — он пожимает плечами, а я лишь качаю головой. Не могу перестать улыбаться, глядя в счастливое лицо друга.
— А ты там как? Скоро домой?
— Надеюсь, что да.
— Как отец?
— Заебал.
Ноа фыркает и с пониманием кивает.
— Мой тоже внезапно вспомнил о своих отцовских чувствах.
— Как?
— Позвал на ужин, хочет познакомить со своей новой семьей.
— А ты?
— Послал его на хуй.
И я его понимаю. Я бы тоже своего послал, но мама настояла на том, чтобы я приехал сюда. Черт его знает, почему. То ли боится остаться без довольствия, которым ее щедро одаривает этот донор спермы, то ли правда считает, что я должен принять на себя управление компанией отца просто потому, что заслужил. А может, боится, что Пума приберет к рукам то, что по праву принадлежит нашей семье. Не знаю. Мама у меня довольно скрытная, и я научился не лезть ей в душу и давно не берусь анализировать ее поступки.
— Понимаю тебя, — отвечаю я. Мы оба вздыхаем о своих не сложившихся отношениях с отцами, а потом снова переключаемся в режим дружеской болтовни, которая продолжается почти полтора часа. И пока я лежу, беззаботно болтая с другом, мне кажется, что у меня все хорошо. Но стоит отключиться, как снова накатывает злость и это непонятное раздражение. Хотя почему непонятное? Я ведь в чужой стране, вынужден жить в доме того, кому никогда не было до меня дела.