— Он не вышел вовремя, — немного пьяно всхлипнула Сакурай, ее
глаза наполнились слезами.
— Нет, — в ужасе посмотрела на Сакурай Аяко, ее сердце бешено
забилось от страха за то, что могло произойти.
— Не настолько он опоздал, — помахала рукой Сакурай, пытаясь
казаться беззаботной, но ее голос дрожал. — Но почти… На камере
оказалось слишком много того, что я не хотела, чтобы видел хоть
кто-то, особенно Тацуя… Не прощу! — И Сакурай упала лицом на стол,
ее плечи затряслись от беззвучных рыданий.
Аяко сидела потрясенная, не зная, как реагировать на эту
исповедь и неожиданный финал. История оказалась гораздо более
сложной и трагичной, чем она могла предположить. Она осторожно
протянула руку и легонько коснулась плеча Сакурай, пытаясь хоть
как-то утешить ее.
Тут же «как обычно» для Сакурай поднесли кофе, и та, отлипнув
лицом от стола и глотнув горячего напитка, немного ожила. Она
вытерла слезы тыльной стороной ладони и попыталась улыбнуться, но
улыбка вышла кривой и болезненной.
Аяко же серьезно размышляла над услышанным. Было несколько
моментов, которые её сильно удивили в речи Сакурай. Во-первых,
почему Хатояму-семпая называли хафу. Да, зеленоватый оттенок его
глаз, конечно, мог быть достаточным основанием, но как-то это
казалось чрезмерным. А во-вторых…
— Сакурай-сан, — обратилась она к немного пришедшей в себя
собеседнице, — а вам не кажется это странным? Ну, это предательство
Хатоямы-семпая.
Видно было, что Сакурай пыталась сдерживаться, но всё же тень
отвращения и неприязни промелькнула на её лице, сменившись
внимательным выражением. Лицо было настолько серьезным, что по нему
было сложно понять, что его владелица не так давно быстро выпила
литр пива и отключилась.
— Ну, если бы Хатояма-семпай вас на самом деле предал, то он бы
вообще не появился, — продолжила Аяко, осторожно подбирая
слова.
— Я думала об этом… — медленно произнесла Сакурай. — Но я
кричала, звала и просила помощи. А он был в нескольких шагах и не
пришел. Еще и сказал: «Прости, Сакурай-сан, я заснул». Для него вся
эта ситуация была менее важна, чем его усталость, понимаешь,
Хитани-сан?
— Опять что-то не сходится, Сакурай-сан, — задумчиво проговорила
Аяко. — То есть, я верю вам, верю, что он так сказал. Я, конечно,
знаю Хатояму очень недолго, пожалуй, даже меньше месяца. Вот
только, сколько я его видела, он ведет себя пусть и внешне
спокойно, но крайне ответственно. Конечно, возможно, он так
переменился после того случая, о котором вы мне рассказали… Вот
только скажите мне сами, Сакурай-сан, вел ли себя Хатояма-семпай
несерьезно или безответственно в то время, что вы с ним
работали?