- Нужен лётчик, Марк, - сказал он мне, щурясь на солнце, всегда
ярком у здания нашей канцелярии. Было бы оно настоящим, давно бы
сожгло зелень в парке и в палисаднике, круглый год радующей глаз
весенней свежестью. Как по мне, так земной круговорот с
жёлто-красными осенними листьями, а потом молодыми, только
вылупившимися из почек, куда уютнее.
- Да хоть слесарь-сантехник! – отмахнулся я, не подумав. – Нужен
пилот на Ф-35? Так посижу пассажиром в башке американца, выучу что
надо. Потом из сантехника выращу топ-ган-пилота. Всё же у меня
налёт – несколько тысяч часов! Больше тысячи на реактивных.
- Требуется пилот винтового самолёта, - заверил мой патрон и
замолчал, исчерпав запас имеющейся у него информации. – Безнадёжный
грешник.
- ЛГБТ? Предатель Родины? Хронический онанист?
- Ну… лучше бы самоубийца.
Поскольку речь перед этим шла конкретно о ВКС России, я только
хмыкнул. Процент суицидников в рядах лётного состава исчезающее
мал. Разве что искусственно создать условия парню, чтоб полез в
петлю. Со святош станется, не привыкать.
Так меня занесло на Север, в кабину тяжёлого противолодочного
самолёта, в прошлой жизни – стратегического бомбардировщика Ту-95.
Достаточно архаичного по авионике, с большим экипажем в десять
человек. Чрезвычайно неповоротливого, если сравнивать с ощущениями
пилота «спитфайра», МиГ-15, МиГ-21, «фантома», потом Су-27, МиГ-29
и Су-35. Взлётная масса без малого две сотни тонн!
Разбитое колено запросто мог ему залечить, пока Андрюха валялся
на бетонке, громко проклиная чью-то мать. Но даже не подумал. С
этого момента подполковник ступил на роковой путь. Правда, тянул
долго. Мне не привыкать. Соревноваться со мной в выносливости
глупо, у любого с двумя тысячами лет загробной выслуги терпения
хватит на что угодно.
Не скрою, когда бедолага принял на грудь и принялся пилить левое
предплечье тупым хлебным ножом, я почувствовал облегчение. Всё же
месяцами сидеть пассажиром, подсматривать за чужими действиями и
слушать чужие мысли, далеко не всегда возвышенные, не особо
приятное удовольствие.
Но я бывал в Великом Ничто. По сравнению с неизмеримо долгим
ожиданием в вечной черноте любое другое испытание – что летний
ветерок на пляже.
Именно такой ветерок, чуть пыльный, дунул мне в глаза, когда я
вышел из поезда в Минске. Андрюха ещё не до конца отошёл от шока,
узнав, что за попытку самоубийства отдан в руки демону из
потусторонней вселенной, поэтому от штурвала отстранён.