Пыхтя и ворча, как старая базарная бабка, я кое-как влезаю в зауженные после стирки джинсы. Надеваю любимый ярко-желтый худи и, закинув в рот бутерброд с нормальным сыром, сломя голову несусь в коридор на поиски кроссовок. Пыхтя и шурша не пойми откуда взявшимися пакетами, я пытаюсь в куче разной обуви отыскать те самые, которые приносят удачу. Она сегодня мне понадобится, как никогда. Потому что я уверена на все двести процентов, Дорофеев заставит отрабатывать прогул по полной программе.
Пока я искала счастливые кроссы, поняла одну очень забавную вещь. РОДИТЕЛИ СПЯТ! И ладно папа, у него со вчерашнего дня начался отпуск, но мама. Она же всегда просыпается раньше меня на полчаса, чтобы приготовить завтрак, и только потом ложится досыпать. Надо бы с ней об этом поговорить.
В универ залетаю в разгар первой пары и, чтобы лишний раз не палиться, решаю слопать вкусную булочку и запить ее любимым бодрящим напитком. В столовую семеню как по минному полю. Стоит мне попасться на глаза кому-нибудь из преподавательского состава, как отработка моя. Решив, что с меня достаточно одной, использую тайный студенческий лаз. Согнувшись в три погибели и прячась за огромными кадками с цветами, направляюсь в сторону столовой.
Но стоит мне перешагнуть порог, где несколько лет назад неудачно навернулась, я спотыкаюсь на ровном месте и практически лечу вперед. Лишь вовремя выставленные руки спасают меня от столкновения со столом.
Какого черта он здесь делает во время первой пары? Мне и так хреново после вчерашнего, а еще и он здесь сидит, словно царь, раскинув ноги в стороны.
Неужели ждет ту самую пигалицу с лишними килограммами на животе? Господи, пусть это будут именно они, а не то, о чем я написала вчера в статье. Иначе… иначе я разревусь от вселенской несправедливости. От жалости к себе больше, конечно. Как бы я ни старалась, этот парень мне чертовски сильно нравится, когда-то я даже его любила. А сейчас? Вряд ли.
— Привет, — вылетает у меня прежде, чем я осознаю, где вообще нахожусь. А нахожусь я аккурат около его столика. Спрашивается, какого хрена, Полина?
— Привет, — не поднимая головы, сухо произносит и дальше продолжает пальцем по экрану водить, словно я не что иное, как букашка, не заслуживающая его королевского внимания.
Смерив его взглядом, громко цокаю языком и решаюсь на очередное безумие. Спасибо, чертенок, ты, как всегда, вовремя появляешься.