Да, я такой, хвалите меня больше. И
про Марту не забывайте, а то, когда она начинает ревновать, – это
плохо заканчивается для нас всех.
– Что касается остального, я уже
предупреждал тебя, что откровенные разговоры с фамильярами могут
быть опасны, – продолжил дедушка. – Мы – не простые люди, на наших
плечах лежит ответственность за жизни тысяч наших подданных. Иногда
это значит, что нам нужно принимать сложные решения. В таких
обстоятельствах давать волю чувствам и привязанностям –
недопустимая роскошь для мага.
Это все, конечно, красиво звучит, но
может объяснишь, каким боком безопасность крестьян связана с
беднягой, который полвека крутил колесо внутри дорогой безделушки,
показывающей положение звезд на небе? Сдается мне, что тут ты,
дедуля, слегка “превысил свои полномочия”. Так можно вообще все,
что угодно, оправдать. Какая-то людоедская философия
получается!
– Поверь моему опыту, – продолжил
старик. – Если будешь слишком сильно привязываться к своим
помощникам, то однажды это разобьет тебе сердце. Возможно даже в
прямом, а не переносном смысле.
Ну вот, об этом я и говорю. Минуту
назад ты заявил, что у нас с тобой равноценные души, а теперь
говоришь, что я – инструмент, расходный материал, который нельзя
принимать близко к сердцу. Где логика, дед?
– Я понимаю, – кивнула девочка. – И
готова принять наказание.
– О, нет, ты так просто не
отделаешься, – покачал головой лидер клана. – Я доверил тебе
ответственное задание, и ты дала мне свое согласие. А потом
провалила все, не успев даже приступить к делу!
Старик поднялся из-за стола, и стал
прохаживаться по комнате, сложив руки за спиной.
– Что ж, все имеют право на ошибку, и
я буду считать, что это право ты использовала досрочно. Но если ты
уйдешь сейчас или допустишь еще один серьезный провал – я больше не
буду воспринимать тебя, как наследницу своего старшего сына. Ты
получишь хорошее приданое, которое позволит тебе с легкостью выйти
замуж за достойного мага, а твой дядя Альбрехт с радостью возьмет
на себя восстановление родового замка вместе с долей наследства,
что полагалась Вильгельму. Так что спрошу еще раз: ты хочешь
разорвать нашу договоренность прямо сейчас или все-таки будешь
бороться до конца?
Девочка сглотнула, на ее глаза
навернулись слезы, а на лице отражалась серьезная внутренняя
борьба. Ну а у меня внутри начал разгораться самый настоящий
гнев.