Рухнув на колени, Адела со свистом втянула свежий воздух в
опустевшие легкие и попыталась подняться. Покрытый плиткой, гладкий
мраморный пол ушел из-под ног, и женщина едва не упала, но ее
подхватили блестящие серебром руки. Благодарно кивнув,
красноволосая открыла глаза и встретилась со старым коллегой
взглядом. Когда-то, века назад, это было иначе: они были
по-настоящему дружны. Вместе исследовали чудеса и возможности, что
им открывал Логос, и вместе строили невозможные для обычной науки
устройства. Но их пути разошлись дважды: когда грянул Исход с
брошенного и ныне несуществующего материка, а затем уже здесь,
около Вайрна, когда их старый мир умер.
— Ты закончила проверку матрицы вероятностей? — сухо
поинтересовался Среброрукий, заботливо поправив женщине скатившуюся
по плечу бретельку длинного темного платья. В последний раз Адела
заглядывала в потоки псионов всего каких-то лет тридцать назад, до
своего побега с Ротенхаузом. Капля по сравнению с бездной лет что
Дарланд вел свой бой против Астера.
— Да. Вероятность, найденная Генаром, уходит на триста сорок
семь лет вперед и обрывается. Все как всегда, — обреченно
прохрипела Адела и отстранилась. — Астер вернется, Вечный Король
будет смят, а убаюканные безмятежностью обыватели взорвутся в такой
вспышке подавленной злобы, какой наш мир прежде не видел.
— Это нам даст передышку. За это время мы сможем… — начал
говорить седовласый альв, но Адела взорвалась, с гневом
воскликнув:
— Все жертвы будут напрасны, как и тогда! Это не меняет финал,
Дарланд. Даже сейчас наш цикл существует не благодаря Спящим, его
поддерживает какой-то наблюдатель Извне. А сами Создатели в нем —
это тени, замкнутые в своей роли актеры, лишенные воли и
отыгрывающие закономерный итог, который для них давно миновал. Его
не изменить.
— Ты это говорила и в прошлый раз. Но мы пережили смерть нашего
мира, отодвинули рок на почти тысячу лет и…
— Не мы это сделали. Не ты. Не я. И даже не Нарамид и Солард. Мы
все, я, ты, Генар и его сын, да даже последний пекарь из лавки на
Среднем Кольце — все мы посчитаны. Наши действия взвешены и
признаны никчемными. Итог один — предрешенный финал, — Вспышка
эмоций вновь оставила женщину опустошенной. Она всегда была словно
сухой порох, и после любых ярких эмоций быстро наступала
апатия.