— Никогда. Он — мой единственный шанс сохранить ей подобие
жизни, если мы не успеем предотвратить худшее, — решительно отрезал
Ричард, собираясь уйти.
— Если бы реликт мог снять с плеч экзарха груз долга, стал бы
Ротенхауз убивать Розу? Альвы создали это как оружие против
Ненависти, исследуя принципы Пустоты. Ты же не думаешь, что сможешь
защитить девчонку с его помощью от самого источника силы? Этим ты
лишишь вас обоих того недолгого времени, что останется. А мне он
пригодится на случай, если сценарий примет худший из вариантов, —
прогрохотал Старший с ощутимым давлением.
Замершие у входа Найт и Смертник переглянулись и незаметно
перевели внимание на четырёх ликвидаторов, что находились по углам
помещения. Их выдавали лишь колебания воздуха, но чувствительные
системы шлемов Искателей засекли их за время недолгой беседы,
которая, похоже, не складывалась. Капитан Ветра, несмотря на
внешнее безразличие, был ощутимо на взводе. Сделав шаг назад, Рич
окинул отца долгим взглядом, а затем что-то едва слышно спросил,
прошептал одними губами, так что даже акустика шлемов не смогла
сделать слова чёткими.
Но Генар Старший услышал отлично. В его глазах на мгновение
мелькнуло удивление, а затем он спокойно кивнул в подтверждение и
решительно произнёс:
— Да. Этим он отсрочил пробуждение Ненависти на три десятка лет.
И если потребуется, я повторю этот шаг, чтобы купить вам время.
Тебе многое известно… Лина сказала или сам допер? Полагаю, она тоже
уже догадалась.
— Уже неважно, — Ричард выдохнул спертый от напряжения воздух,
его стальные глаза словно заледенели. Руки сами собой достали из
подсумка небольшой стазис-контейнер, в котором находился заменяющий
верхние сегменты позвоночника золотой имплант.
Капитан Ветра пару мгновений смотрел на него, словно в
раздумьях, а затем протянул отцу:
— Знаешь, ты был на редкость херовым папашей. Я ненавидел тебя.
Ты слишком рано взвалил на мои плечи груз вины и ответственности за
решения. Урок усвоен и сейчас я тебе за него благодарен. Забирай
эту дрянь и прощай. Мне надо спасти любимую женщину, — его холодный
и отстранённый голос выл вьюгой.
Передав контейнер, Рич повернулся к своим людям, и, дав им знак
уходить, сам зашагал к выходу.
— Добрых ветров тебе в паруса сын, — уже у дверей его догнало
негромкое пожелание.