— Вот и эта готова. Женщины, что с них взять? Лишь бы забраться
нам на руки… Глейн, ушастенькая на тебе. Потопали. Я, кажется,
неподалёку от прошлой станции видел подходящий транспорт. Надеюсь,
что он на ходу.
Юноши осторожно разобрали спящих принцесс. Проверив, что
Искательница заснула и не откликается, Брайди негромко спросил у
отца:
— Бать, а ничего, что мы её к нам тащим? Старейшины...
— Забей, хана старым правилам, в прятки мы отыгрались, сам
видел, что в Ноктюрне творится. Это во-первых, — поправляя перевязь
винтовки, давящую на раненое плечо, на ходу ответил могильщик. — А
во-вторых, ты же со мной вместе в пластиковых застенках альвов
сидел и её разговор с тем ушастым мудаком слышал. Неужели ещё не
догнал?
— Ты опять бредишь? Это же просто сказка, не может быть, что
она… — с сомнением покосившись на усталое лицо женщины, почти
прошептал парень.
— Экзарх. Наследница Богоборца. Мы живём во времена, мальчик,
когда оживают легенды. И лучшее доказательство у меня в
стазис-контейнере, — Болт похлопал себя по бедру, где виднелся
металлический ящик с расколотой Тьмой. — В этот раз я смогу
доказать старикам, что не рехнулся.
***
Лину разбудил скрежет и дребезжание металла. Тело, покоившееся
на чем-то мягком, плавно покачивалось, суставы и кости всё ещё
ныли, но, по крайней мере, она уже могла шевелиться. Искательница
покосилась на красные локоны, что лежали у неё на правом плече.
Словно почувствовав её взгляд, Адела распахнула алые глаза и
удивлённо уставилась на блондинку.
— Доброе утро, — решила прервать неловкое молчание Лина. Обе
были лишь в нижнем белье и заботливо укрыты пропахшим табаком
одеялом.
— Тут не разобрать, утро сейчас или вечер, — отползая бочком,
ответила Алая Ведьма.
— Любишь ты всё усложнять. У меня всё просто: когда проснулась —
тогда и утро! — неунывающе воскликнула блондинка и наконец
осмотрелась.
Над их головами, за пластиковыми окнами, мелькали редкие фонари,
состав летел по монорельсу с огромной скоростью. У входа в вагон
были сброшены несколько пузатых рюкзаков, набитых скарбом
могильщиков, но самих мужчин видно не было. Все её раны были
тщательно обработаны, сломанная рука покоилась на груди в
быстротвердеющем прозрачном геле. Выглядела и чувствовала она себя
не ахти: слабость и боль никуда не исчезли, поэтому вставать Лина
не торопилась, несмотря на жажду и голод.