- Да ничем. В тюрьме фотки не делают.
- Татуировки покажите! Я в кино видел, в тюрьме у всех татуировки!
- А у меня нет.
- Как это?
- Вот так. Я один сидел. Некому было делать.
Мальчишка хмурится, обдумывая мои слова и, кажется, так для себя и не определяется, верить новому знакомому или нет. Зато с важным видом протягивает маленькую ладошку.
- Иван.
Я хмыкаю.
- А мать не заругает?
- Она спит!
- Аргументный аргумент. Окей, Вадим.
- А вы голодный?
- Есть такое.
- И я голодный. Давайте я вам скажу, где можно еду достать, вы достанете, и вместе съедим?
Где можно еду достать? В магазине, только он еще не работает.
- Ну, давай.
Иван тянет палец к верхнему шкафчику.
- Вон там лежат «барни»! Даша их прячет и выдает в школу по одному! Потому что у нас мало денег и надо растягивать удовольствие.
Какой интересный мальчишка. Я сто лет не разговаривал с детьми, и дело даже не в отсидке. Лена не то чтобы не хотела, скорее, относилась к этому пофигистично. Не получается – и плевать. Да и я не видел смысла убиваться ради наследников. Не такой уж великий генофонд. Сейчас, пожалуй, я радовался, что не завел с бывшей детей. Если бы в уравнении стоял еще и ребенок… страшно представить, кем бы он вырос, зная, что его отец – убийца.
Несколько минут мы молча едим кексы. Мальчишка, явно предвкушая смачные звездюли от матери, ограничивается одним и лишь завистливо смотрит, как я откусываю голову уже второму бисквитному медведю.
- Да ладно, вали все на меня. Ешь.
Его не надо долго уговаривать: за несколько минут мы на двоих приканчиваем сразу шесть пирожных, о которых теперь напоминают только обертки. Идеальное преступление. Малолетняя мамаша выйдет из себя.
- Иди, давай, пока звезды не прилетело, - от души – сытость все же делает даже такого отморозка, как я, добрее – советую.
Иван со вздохом кивает, сползая с табуретки. Кажется, заряд бодрости кончился. От сытой сладости ему снова хочется спать.
- Морду вытри, спалят.
Уже когда мальчишка плетется к выходу, я вдруг поднимаюсь и наливаю оставшийся в турке кофе в чашку.
- Эй, малой. На вот.
Пацан обеими руками, не боясь обжечься, сжимает кружку.
- Скажешь, сам сварил. Сдашь меня, расскажу, кто сожрал медвежье стадо, понял?
- Понял, - кивает он.
Потом пробует на вкус кофе, морщится и добавляет:
- Я же говорил Даше, что вы хороший.