- Давай, - подхватываю ее, раз уж она предложила громко и четко, отказываться будет некрасиво.
- Коль, разливай. А то все игры ваши, уже устала слушать. Давайте о хорошем поговорим? Может, на море выберемся летом? Всей компанией?
- В Лазаревку? – Радостно тянется к стакану Сонька.
- Ой, только не туда, - отмахивается Коля. – В прошлый раз мы хату снимали на пляже, так у меня все вещи рыбой провонялись!
- Ты и сам пах мягко скажем не очень, - качает головой Игнат, при этом посматривая на меня с бокалом в руках. И чего его так задело количество выпитого мной алкоголя.
- Нормально я пах, как цветок!
- Морской, - вставляет пять копеек кто-то из компании и поднимает стакан с вином к верху, в знак того, что пора пить.
- До дна! За молодых, - то ли поет, то ли кричит Мила, и моментально заливает напиток в себя. Затем отставляет в сторону бокал и обхватывает руками лицо Степы. Смотрит на него с секунду, а потом впивается в губы. Ребята начинают хлопать, кричать «горько!», считать от одного до какого-то там числа. Я тоже радуюсь и ловлю себя на мысли, что завидую Миле. Она так свободно и открыто выражает свои чувства, так свободна в своих желаниях.
- Раз уж у нас тут поцелуй-батл, то Аришка давайте, и вы тоже! – Вскакивает с предложением Коля, когда я допиваю остаток вина.
- Сядь уже, а то упадешь, - отмахивается Игнат на супергениальную идею. Однако народ переводит взгляд в нашу сторону, теперь мы в центре внимания.
- Целуйтесь, голубчики! Шоу must go on*! (пр.: должно продолжаться).
- Да что вы как не родные!
- По слаще, по слаще, Игнатик! – Вопит Сонька, поддерживая общее настроение. Мы с Богдановым переглядываемся, оба понимает, что влипли. Пока не поцелуемся, не отстанут ведь.
- Ладно, - соглашает Игнат. Он легонько заправляет прядь моих волос за ушко, наклоняется и нежно дотрагивается губами. Я закрываю глаза, и то ли алкоголь сыграл со мной злую шутку, то ли разум окончательно свихнулся. Мне вдруг кажется, что в воздухе витает запах горького шоколада с цитрусом, что губы моего парня такие сладкие, но не со вкусом вина, а со вкусом колы и коньяка. И руки его такие теплые, хотя у Игната обычно они холодные. Я открываю глаза и вижу Кирилла. Он улыбается, смотрит так, как только он умеет, а в ушках эхом проносится «Ромашка». И меня ломает, просто разрывает изнутри. Тянусь к нему, обхватываю за шею и впиваюсь губами. Целую жадно, провожу по волосам, не дышу совсем, кажется.