На вокзале Северус распотрошил сумку и, найдя одежду, переодел
мальчика, сняв с него пижамку. До Коукворта они доехали быстро, и с
вокзала Северус тут же поехал к Эвансам. А уж попросить Гарри и
Розу о том, чтобы они рассказали полиции, что Гарри пробыл у них
ВСЕ праздники, ему уже не составило никакого труда — Эвансы сразу
прониклись ситуацией.
Так что, когда весть о падении Того-Кого-Нельзя-Называть
разнеслась по магмиру, версия, построенная Северусом, оказалась
куда как стройнее — молодая пара Поттеров сплавила малыша дедушке с
бабушкой и отправилась тусить на Хэллоуин, где и погибла от руки
какого-то перепившего психа. Дамблдор тут был, что называется, в
полном пролете: ловушка не сработала, господин Лорд пришел к пустой
кормушке, мальчика дома вообще не было — он гостил у дедушки с
бабушкой, далеко и в другом городе. Это касаемо Дамблдора. Для
широкой публики Поттеры стали героями — как же, самого Лорда
укокошили!
Похороны были пышными и пафосными: произносились часовые
монологи о храбрости и чести благородных, на спешно возведенный
мемориал возлагались тонны цветов и венков, дом с какой-то дури
объявили было памятником, но Миллисента Багнолд вовремя опомнилась
и строго пресекла посягательство на частное владение, цинично
воззвав к общественности — а где Гарри Поттер жить будет, когда
вырастет и вступит в права наследования недвижимости? В
памятнике?.. Народ ойкнул, хихикнул, повинился и тут же посредством
городского совета организовал пару надежных смотрителей, своего
рода регентов, долженствующих прожить в доме до того времени, когда
наследник вступит в права. Ну и попутно сберечь бесхозную пока
недвижимость, ведь заброшенные дома так быстро разрушаются…
А к Эвансам на поминки приехала Петунья с мужем и сыновьями.
Трехлетний Джек тут же приклеился к Гарри. Годовалому Дадли в силу
возраста было однофигственно. Он только ревниво следил за тем,
чтобы мама не уделяла другим детям внимания больше положенного. К
Северусу Джек тоже потянулся — после осторожных присматриваний он
решил, что дядя интересный, подошел и протянул плюшевого синего
волка, заглянул в печальные черные глаза и доверительно
сообщил:
— Его зовут Джек, как меня… — и потупился, застеснявшись и даже
немного испугавшись своей смелости. Застенчиво колупнул ботиночком
ковролин и удивленно вскинул голубые глаза, услышав голос
Северуса.