— Конечно, сестренка. Не переживай.
Своим видом Мира уже олицетворяла слово «беспокойство». Однако
взяла себя в руки, но не упустила возможности метнуть в компаньона
сестренки предостерегающий взгляд.
— Нацу, — Мира нависла над ним, нехорошо прищурившись. — Если с
ней хоть что-то случится… — она многозначительно замолчала. Нацу,
нервно сглотнув, часто-часто закивал. С такой Мирой совсем не
хотелось шутить.
— Я понял, — выдавил он, потея. Хэппи, по обыкновению лежа у
него на голове, прикрыл мордочку лапками.
Макаров кашлянул, привлекая внимание, и мягко пожурил:
— Прекрати, Мирочка, — сказал он. — Ты не хуже меня знаешь, что
с ними ничего не случится. К тому же ты должна доверять сестре.
Верно? — он посмотрел на нее тем самым взглядом, который так не
любили дети. Это был взгляд умудренного жизнью человека, который
повидал уже слишком много, а потому имел полное право поучать тебя.
Мира искривила губы.
— Верно, — процедила она и коротко кивнула на дверь.
Обрадованных детей как ветром сдуло. — Аргх! Зачем она вообще берет
эти чертовы задания? Разве моих денег не хватает, чтобы нас
обеспечить?!
Мира рухнула на барный стул и сильно дернула себя за волосы. Она
ненавидела отпускать от себя Лисанну. Вот только и удержать не
могла, ведь это было бы неправильно. Что бы ни случилось, она
никогда бы не ограничила свободу сестры. Пока Лисанна позволяла
Мире заботиться о себе, та делала всё, что в ее силах. Но должен
был наступить день, когда маленькому птенчику надлежало вылететь из
гнезда. Мира ни за что не хотела этому мешать. Слава всем богам,
это должно было случиться нескоро. В ближайшие несколько лет она
имела полное право следить за Лисанной в оба глаза и переживать за
нее, и такому беспокойству на самом деле существовали две причины:
очевидная и болезненная.
Очевидная состояла в том, что любое задание сопровождалось
определенным риском. В зависимости от сложности заказа, этот риск
варьировался от незначительного до смертельного. Сейчас Лисанне мог
угрожать разве что свалившийся на голову кирпич. То есть реальной
опасности не было, поэтому и у Миры не было поводов, чтобы
забраковать задание. Болезненная… О, болезненная причина не зря
имела такое название. Девочка редко вспоминала — вернее, старалась
не вспоминать вовсе — времена до гильдии, ведь тогда… случалось
всякое. Из-за ее собственной магии несколько раз младшие серьезно
пострадали. Эльфману не так досталось, а вот Лисанне пришлось
несладко. В одном из поселений её схватили, чтобы выманить Миру и
«уничтожить отродье Сатаны». Это был, вероятно, худший день в жизни
всех Штраусов. Счастье, что страх заблокировал память Лисанны. Она
почти ничего не могла рассказать ни о той деревне, ни о событиях в
ней. Но Мира помнила каждую секунду. Каждый. Чертов. Миг этого
ужаса. Она содрогалась при мысли, что такое могло повториться.