«Так уж сразу злодеи? — удивился мальчик. — Что же этот
факультет просто не ликвидировали, чтобы не повышать уровень
преступности?»
— Эм… Только злодеи? — уточнил мальчик осторожно.
— На этом факультете учились все темные волшебники.
Сам-Знаешь-Кто тоже его закончил, — серьезно сообщил Хагрид.
— А программа? — желая узнать больше, спросил мальчик. — Она у
всех разная?
— Нет, учат всех одинаково, — отмахнулся великан. — Разве что на
третьем курсе все выбирают разные факультативы, кому что больше по
душе. Одни идут на Древние руны и Нумерологию, а другие занимаются
Прорицаниями и Уходом за магическими существами.
— Значит, реальной разницы между факультетами нет? — опешил
Гарри.
— Ну не скажи! — едва не взвился Хагрид. — На Гриффиндоре самые
лучшие ребята. Барсуки и вороны тоже неплохие, но вот слизни —
мерзкие создания.
— А ты сам? Ты учился на Гриффиндоре? — предположил мальчик.
— Ага! — радостно подтвердил великан. — Правда… не доучился. Но
все же!
«Ну… Что и требовалось доказать. Свои всегда лучше всех. Но
факультет — это студенты. Вряд ли они так уж отличаются на разных
факультетах».
— Уверен, ты тоже будешь гриффиндорцем, как твои мама и папа, —
с улыбкой сказал Хагрид и свернул свое вязание, готовясь покинуть
вагон.
«Что-то мне туда совсем не хочется с такой агитацией, — про себя
хмыкнул мальчик. — Да и с каких это пор я храбрый?»
— Сейчас придем, и сразу поймешь, что наш мир о тебе не забывал
никогда! — «обрадовал» мальчика великан.
— Это как? — опешил Гарри.
— Так тебя всякий у нас знает! — объяснил хранитель ключей.
— Знает? — все еще недоверчиво уточнил Поттер, осторожно
высматривая названия улиц. Нужную станцию метро он уже запомнил и
теперь внимательно выискивал для себя дальнейшие ориентиры, если
понадобится снова отправиться в магический Лондон из
маггловского.
— Конечно! Все знают твой шрам в виде молнии, да и на отца ты уж
очень похож… Очки, волосы торчком. Только глазами в мамку. У нее
тоже были такие, зеленющие.
«Вот так новости! — хмуро думал Гарри. — Это что же? Меня сейчас
каждая собака узнает? Не было мне иной печали! И вот же! Опять этот
Дамблдор расстарался! Наверняка!»
По дороге Поттер расспросил Хагрида чуть подробнее о той
октябрьской ночи, а потому знал, что шрам в виде молнии у
годовалого младенца на лбу видело не так уж много людей: сам
Хагрид, директор, его заместительница и некто Сириус Блэк, на имени
которого великан запнулся. Всего четыре человека, а в итоге весь
магический мир знает о внешности Гарри Поттера больше, чем сам
мальчик.