- Он уменьшился, профессор! – радостно известил отрок.
- Слава Магии, мальчик, слава Магии, - искренне заулыбался
директор, явственно став лучиться в Силе довольством и
облегчением.
- А как камень попал ко мне, сэр? – полюбопытствовал мальчик,
больше не чувствуя ментального прикосновения.
- А-а… - поучительно подняв палец. – Человек, который хочет
просто найти камень, находит его. Но в корыстных целях его никому
не найти.
Дамблдор заговорщически наклонился и проникновенно глянул из-за
очков:
- Это одна из моих самых блестящих идей, - похвастался мудрый
старец, действительно больше не ощущая от печально знаменитого
шрама никаких тёмных эманаций. – И между нами, Гарри, это кое о чём
говорит, - авторитетно покивал Дамблдор улыбающемуся мальчику.
Гарри-Грегарр сходу спросил о важном:
- Это значит, если камня больше нет, Воландеморт, - специально
называя его без выделения аристократичной «де», - никогда уже не
сможет вернуться?
- Эх… Боюсь, что… есть другие пути, по которым он сможет
вернуться, - нахмурившись и опечалившись, произнёс Дамблдор, дабы
мальчик не расслаблялся раньше времени.
Солнечное настроение Поттера закрыли тучи – от него так просто
не отстанут! Как бы вовсе не насели на шею, свесив ноженьки.
- Гарри, знаешь, почему профессор Квиррелл не смог вынести твоих
прикосновений? – директор сам затронул тему, которая витала в уме
мальчика, когда маг считывал его поверхностные мысли.
Поттер помотал головой, точным знанием не обладая и совершенно
не думая, что ему прямо тут выдадут формулу соответствующего
заклинания.
- Причина в твоей матери. Она принесла себя в жертву ради тебя,
а такие поступки оставляют след. Этот след нельзя увидеть. Он живёт
глубоко в тебе.
- Что же это? – желая знать интерпретацию пресветлого
манипулятора.
- Любовь, Гарри. Любовь, - улыбчиво повторил директор. И
прикоснулся рукой к голове, по-дедовски поощряя и магическим
сканированием окончательно убеждаясь, что мальчик теперь не
является живым хоркруксом. Самое страшное позади! Как тут не
излучать радость и любовь?
Директор бодро поднялся с кровати и решил ещё больше укрепить
личное доверие.
- А, драже «Берти Боттс», сладости с любым вкусом.
В этот момент в залу вошла мадам Помфри в старинном чёрно-белом
одеянии медработницы. Она что-то несла в руках, направившись к
полкам у входа. А эксцентричный старик принялся рассматривать
вскрытую Роном упаковку.